status reasearch platform
  • en
  • ru

Начало

О Платформе

Сообщество

FB | Youtube

Подписка

Свяжитесь с нами

Условия использования

status reasearch platform

РАЗМЫШЛЕНИЯ КРОЛИКА И ТАРАКАНА

Ингрид Фальк
02/28/2019

Tags: Наследизация Пространства и институции Результаты исследований Роль в обществе

РАЗМЫШЛЕНИЯ КРОЛИКА И ТАРАКАНА

Это мое предложение для шведско-беларусского проекта СТАТУС о роли художниц и художников в трансформации общества. На встрече в Бресте в сентябре 2018, я стала думать о том, чтобы посмотреть на себя как на подопытного кролика. Я предложила нашей маленькой исследовательской группе сформулировать вопросы о том, для чего полезны художники, в чем их практическая ценность. Я думала, что исследовательская группа могла бы настроить меня таким образом для реализации моего перформанса… Когда я рассказала это своему коллеге Нильсу Клаессону, он спросил: так ты хочешь быть кроликом? Моя точка зрения может рассматриваться как ответ на налог на тунеядство, который предложило правительство Беларуси. Предлагаемый налог запрещает художникам быть не полезными для общества. В свою очередь художественная группа Летучая Кооперация создала религиозную секту, которую они назвали ЭКЗОКОИД, чтобы избежать уплаты этого налога1.

В нашей исследовательской группе в Бресте мы спорили о том, какие идеи могут предложить художественная среда и публика в целом для изменения общества с помощью искусства и активизма. В этой дискуссии у нас родилось название группы “Наследизация (Heritagization)”, поскольку мы все согласились, что искусство и активизм изменяют общество и что искусство – это часть процесса создания наследия. После этого мы записали вопросы (смотри вопросник группы “Актуализация Наследия”). Несмотря на то что я немного боюсь работать с маленькими детьми, я начала именно с этого… Моя идея была в том, чтобы использовать ответы и формулировать / формировать / модулировать их таким образом, чтобы они стали художественной практикой и, возможно, перформативно представить их ответы в перформансе в Минске весной 2019 — предпочтительно коллективном перформансе. Тематически перформанс обращался бы к возможным способам актуализации наследия и тому, как искусство и активизм могут участвовать в процессах создания наследия. Но после того, как я провела исследование с детьми 1 ноября в Стокгольме, я пересмотрела свою идею, и мне показалось, что в этот проект необходимо добавить таракана.

Кролик – полезное животное, его используют в различных ситуациях. Таракан, наоборот, – это паразит: он не является полезным и ничего не дает обществу, он живет для самого себя и, возможно, своего маленького круга друзей и семьи2.

Как может таракан задавать вопросы обществу?

Я планирую использовать эти вопросы в отрицательной форме в Гётеборге в марте. Спрашивать буду следующим образом: 1) Что вы ненавидите делать больше всего? Назовите активности, которые вы будете ненавидеть в будущем?… 2) Существует ли какой-то объект, который вы действительно ненавидите и хотели бы, чтобы в будущем про него знали?… И тому подобное 3) Назовите место, которое вы бы хотели, чтобы оно исчезло.

После чтения шведского журнала Hjärnstorm (издан в ноябре 2018-го) с темой БЕЛАРУСЬ / ШВЕЦИЯ, я поняла точку зрения беларусских художников и художниц гораздо шире, по сравнению с моей поездкой в Брест в августе-сентябре. Возможно, было хорошо, что я приехала в Беларусь “чистой”, без особых заранее сформулированных идей и объяснительных схем, будучи абсолютно открытой и внимая всему, что происходит. В любом случае, идея кролика пришла из размышлений о моем собственном вкладе в проект. Я рассматривала путешествие в Брест как исследовательское путешествие, еще не зная, что именно я буду исследовать… Чем просто изучать роль художников и художниц в изменяющемся обществе, я взяла немного реальности из моей жизни и из жизней моих коллег художников. Я чувствовала себя немного как кролик и также, если честно, чувствовала, что меня используют. Во время чтения государственного предложения о налоге на тунеядство, я задавалась вопросом, не должна ли я попробовать другой, более паразитический, образ жизни? Возможно таракан, вдохновленный Кафкой, отлично бы подошел к моему художественному исследованию. Будучи художницей, я провожу много времени, делая что-то непоследовательное и нелогичное, но это в любом случае каким-то образом становится естественным продолжением моей художественной практики. Ну а поскольку я обожаю новые вызовы и обстоятельства – я оказалась здесь! Работая снова и создавая сложную мета-перспективу о том, кто у кого сидит на шее, для чего и ради чего? Для меня это сводится к перефразированному шекспировскому вопросу – делать или не делать? И что же делает искусство?

Мой художественный вызов – как я могу преобразовать все собранные ответы в форму коллективного перформанса в Минске. Мне следует, если позволит время, задать те же самые вопросы в Минске, которые я задам в Гётеборге в марте 2019-го и, возможно, перед этим обратиться к уже найденным ответам других участниц из моей группы “Наследизация”.

Прямо сейчас, сегодня 27 декабря 2018, я много думаю о разнице между центром и периферией, и я также собираюсь прокомментировать этот момент в перформансе вокруг создания очередей. Возможно, очередь из тараканов, стоящих в линии, чтобы опустить письма в почтовый ящик. Письма могут быть об идеях будущего: что оставить или не оставить для будущего?

Будущее сейчас позади нас, как пишет Зигмунт Бауман в своей последней книге “Ретротопия” (Retrotopia)3, и он имеет в виду, что мы любим смотреть на время, которое прошло. Итак, этот год… 2018 (почти закончился) – это год “Культурного Наследия в ЕС” – я спрашиваю, что мы можем сделать, чтобы сохранить это действие актуализации наследия, и сохранить некоторое пространство и надежду в отношении будущего? Можем ли мы перепрограммировать будущее (re-future) нашего положения? МОЖЕТ СОЗДАТЬ РЕ-ФУТУРИЗМ… как изменить будущее нашего пространства? И сделать это “ненормальным образом”, пойти против идеи “построения” идентичности на основе истории …Как мы можем это сделать? Будучи художницей я люблю задавать подобные вопросы.

Так что для меня сейчас это могло бы стать идеей – подготовить новые вопросы для Гётеборга в марте 2019 перед тем как поехать в Минск… пойти против того, что люди обычно ожидают от кролика, и быть вместо этого тараканом – не приглашенным и не желанным – как отказ быть полезной художницей – и после этого давайте посмотрим, что за перформанс у нас получится в Минске в июне 2019-го.

Скриншот Элины Видарссон во время встречи по скайпу с исследовательской группой и Кроликом Ингрид в октябре 2018.
Первое использование опросника

1 ноября 2018 я шла по центральной площади Сергельс Торг в городе Стокгольме. Холодно и ветрено, но из внешних колонок на всю площадь играет теплая латинская музыка с ритмами сальсы, она же играет в комнате для детей, куда я направляюсь. Это открытое пространство со студиями и мастерскими в публичной библиотеке в Kulturhuset (культурный центр города Стокгольма и городской театр). У них есть несколько открытых студий для разных возрастов: 0 – 13, 10 – 13 и 14 – 25. Кроме этого, тут есть обычная библиотека и другие места для выставок, кино, концертов и семинаров.

Сначала ты попадаешь в детскую библиотеку, затем ты попадаешь в комнату “Bildverkstaden” (Художественная мастерская). За использование материалов берется небольшая плата. Еще тут есть три педагога, которые заботятся о детях и тех, кто их сопровождает.

Когда я вхожу в комнату, я вижу, что несколько групп работает с вырезанием фигурок из бумаги для игр с тенями. Педагоги подготовили подносы с рабочими материалами, теперь дети и их родители, бабушки или опекуны сидят рядом с ними, пока дети работают над фигурами.

Я поговорила с персоналом и они прочитали мои вопросы; мы согласились, что мне следует спрашивать самых опытных и постоянных гостей. Они знают, что я хочу использовать себя как “подопытного кролика” и я буду спрашивать детей о том, как можно актуализировать наследие, и о том, что искусство и активизм могут привнести в эти процессы. Это хорошее место, чтобы посидеть и поговорить, потому что дети и те, кто с ними, никуда не спешат, и латинская музыка в колонках не слишком громкая, поэтому нам удобно поддерживать разговор. В Kulturhuset приходят люди со всех частей города и из всех социально-экономических групп, поэтому выборка респондентов хорошая.

Осматривая комнату, я думаю о детях от 4 до 13 лет различного гендера.


  • Фото, снятое Кроликом Ингрид 1 ноября 2018 в Rum för barn, Kulturhuset Стокгольм.

  • Фото, снятое Кроликом Ингрид 1 ноября 2018 в Rum för barn, Kulturhuset Стокгольм.

Вопросы о занятиях, объектах, местах:

1)

Что тебе нравится делать больше всего? Заниматься какой активностью? Что тебе нравится делать в компании, или когда с тобой рядом те, кто хочет присоединиться?

Хотел_а ли бы ты сказать что-нибудь детям из будущего? Почему? Что особенного в “делать” “создавать” “сказать” или в “действии/активности”?

2)

Существует ли что-то (объект) – инструмент или игрушка – которая тебе особенно нравится?

Существует ли объект, о котором бы ты хотел_а рассказать детям из будущего? Почему?

3)

Существует ли место – где-то здесь – или где-нибудь еще – где тебе особенно нравится? Это пространство или место или здание важно сохранить для детей в будущем? Почему?

4)

Как ты думаешь, что может делать актуализация наследия? Есть ли у тебя предложение по поводу процесса актуализации наследия?

5)

Как ты думаешь, чем занимаются сегодня художники? Как ты думаешь, что художники должны/могут сегодня делать?

Я разговаривала с

  1. Теа (7 лет) и ее бабушкой,
  2. Мильтон (8) с мамой и сестрой Лоэллой (13)
  3. Заинда (10) с ее опекуном и братом Бенджамином (7)

Всего я разговаривала с пятью (5) детьми о том, что они думают об актуализации наследия и искусстве. Очень важно иметь ввиду, что ответы были получены в процессе разговоров в культурно-чувствительном месте, где дети, в первую очередь, сфокусированы на ручной работе. Ниже я группирую ответы под вопросами:

Какая активность

  • Я люблю поделки (призраки и летучие мыши, работать с жемчужинами, с деревом и подобным). Я сделал почтовый ящик с цветами, почтовый ящик, в который любой может войти как будто бы в дом.
  • Строить Лего.
  • Играть и ходить в школу.
  • Заниматься рукоделием и хлопать в ладоши с кем-то, создавать ритм и петь под него песни.
  • Водить машины и делать пиццу.

Какой объект

  • Коробка с инструментами для рукоделия… Ручки и кружки и тому подобное.
  • То, что я строю из Лего, я хочу показать моим детям, что я строил_а, когда я была ребенком.
  • Карточки, фотографии о сегодняшнем дне.
  • Картинки с животными. Я хочу показать, как раньше выглядели помпы для инсулина и старую музыку.
  • Поезда и машины на радиоуправлении.

Какое место

  • Остров, мой летний остров, летний дом моей мамы в детстве, старый дом, я хочу сохранить этот старый дом, он не прилипает к земле.
  • Моя гостиная, самая важная там вещь – это телевизор, где ты можешь посмотреть фильмы, и большой мягкий ковер.
  • Школа, в школе есть большой двор и есть классы, где ты можешь остаться, когда перемена, ты учишься там и у тебя много друзей.
  • Франция, кроме улиток, которых едят люди.
  • Эйфелева башня.

Актуализация наследия

  • Память – наследие должно быть памятью.
  • Я хочу рассказать об инсулиновых помпах, они раньше были очень большими – сейчас у меня маленькие (показывает свой живот).

Вклад художника

  • Я должен подумать… Строить дома.
  • Строить дома как этот – полный конфет.
  • Они не должны использовать искусственный материал или тратить природные ресурсы, которых у нас и так почти нет.
  • Они могут рисовать, и они могут делать машины, которые едут на мусоре – или воде – до тех пор пока мусор не воняет слишком сильно.
Рефлексии на интервью

Теа комментирует свой почтовый ящик и ее остров, который она хочет сохранить, – люди настолько близки на острове, что им не нужен почтовый ящик.

Задавать вопросы детям – это во многом задавать вопросы их родителям. Маленькие дети хотят делать “надлежащим образом” и отвечать “правильно” и хотят понять, почему я, кролик, задаю эти вопросы. Поэтому в этом смысле дети воспроизводят точку зрения своих родителей (или тех, кто на них влияет) – это очень понятно из некоторых ответов, но также в некоторых ответах чувствуется определенное желание рефлексии точки зрения родителей, или братьев, или сестер.

Из разговора в Констфаке (университете искусств) о моем проекте СТАТУС и о нашем опроснике для детей я поняла, что существует огромная разница между сельской местностью и окраинами в сравнении с центром города. В городе надо стоять в очереди часами, в то время как за городом очередей не существует.


  1. Article: RITENS MASKERAD in Hjärnstorm 132, by EKZOKOID, December 2018, p. 62↩

  2. В Нью-Йорке существует приложение TaskRabbit, в котором пользователи, могут наниматься для выполнения “грязных” и часто бессмысленных работ. Существование приложений подобного рода, в которых пользователи могут делать задания за маленькую плату как фрилансеры, говорит о депрофессионализации рынка труда. ↩

  3. Zygmunt Bauman, 2017. Retrotopia. Cambridge: Polity Press.↩

This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience.

More information
Privacy SettingsThis site uses functional cookies and external scripts to improve your experience.

Privacy Settings

This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience. Which cookies and scripts are used and how they impact your visit is specified on the left. You may change your settings at any time. Your choices will not impact your visit.

NOTE: These settings will only apply to the browser and device you are currently using.

This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience.

This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience. Which cookies and scripts are used and how they impact your visit is specified on the left. You may change your settings at any time. Your choices will not impact your visit.

Accept