ОЛЯ

Некоторое время назад художественная практика едва ли признавалась в качестве “работы”. Даже сегодня искусство иногда рассматривается как некая неконтролируемая сила, которая просто выходит из тебя, почти без каких-либо усилий, при условии, что у тебя есть вдохновение или талант. Художников могут считать паразитами или бездельниками, ведущими богемный образ жизни. Однако, на деле художники сегодня – это прекарные менеджеры самих себя, справляющиеся с многозадачностью само-продвижения и презентации, написанием заявок, построением профессиональных сетей и собственно художественным производством. Часто художники вынуждены иметь другую “нормальную” работу, чтобы заработать на жизнь. Как у большинства фрилансеров, у них нет ни стабильного дохода, ни социальных благ. В качестве компенсации за такие напряженные и уязвимые условия жизни и труда предполагается, что они получают свои “художественные блага” – удовольствие, славу и т. д., что на деле чаще заменяется нервными срывами, выгоранием, тревогой и депрессией. В то же время существует старая идея о том, что художники должны страдать – так рождается их искусство. Но в современном мире от художников ждут, что они не будут слишком сумасшедшими или страдать от депрессии, а будут достаточно адекватными для комфортного и безопасного сотрудничества и профессиональных отношений.

Чтобы справиться с этой ситуацией, существует несколько способов нормализации деятельности художника: самые распространённые – союзы художников или получение статуса самозанятых. Первый способ сегодня, к сожалению, представляет собой закостенелую бюрокатическую структуру (по крайней мере в Восточной Европе), а второй не отменяет все трудности прекарных работников, упомянутые выше. И если художник становится наёмным рабочим, то кто его нанимает: государство, общество, кураторы, критики, они сами или другие художники – то есть само “поле искусства”?

Поэтому, быть может, нам следует двигаться в противоположном направлении, или не двигаться вообще, а обратиться к не-работе, чтобы в конце концов почувствовать удовольствие и радость как политический акт, практиковать радикальную праздность, и стать непродуктивными и некреативными без всякого чувства вины, стресса или сожаления! Не-творческая не-работа художника. Эта идея не так уж и нова: её можно найти в политических и художественных традициях. В 1883 году Поль Лафарг написал “Право на лень”, где он провозглашал, что рабочим не следует требовать больше работы или улучшенных условий труда, но нужно требовать меньше работы и отстаивать право на леность и ее удовольствия.¹ Марсель Дюшан выступал за отказ работать как за отказ быть художественным продюсером или перформером, у которого есть социальная функция и художественная идентичность.²

Учитывая сегодняшнюю одержимость перформансом себя и постоянным присутствием (этот феномен хорошо проанализировала Хито Штейерль в своей лекции и эссе “Террор тотального присутствия”, 2015), это требование звучит особенно остро.³ Казимир Малевич восхвалял лень, критикуя и капитализм, и коммунизм за трудоцентризм в своём тексте “Лень как действительная истина человечества” (1921).⁴ Младен Стилинович верил в то, что “без лени нет искусства” и критиковал западную художественную традицию как систему художественного производства в своем эссе “Похвала лени” (1993). Он пишет: “На Западе художники не ленивы, а потому они – не художники, а производители”.⁵ В то же время он утверждал, что художники с Востока были за рамками этой системы и поэтому “у них было достаточно времени, чтобы сконцентрироваться на лени и на искусстве. Даже посвящая себя искусству, они знали – это напрасно, это впустую”.⁶

Практиковать лень в нашем трудоориентированном обществе не так просто, как может показаться на первый взгляд. Как пишет Маурицио Лаццарато:

“Начнем с функции “социоэкономической критики”: лень не означает простого “не-действования” или “минимального действования”. Это – позиция, занятая по отношению к условиям существования при капитализме. Прежде всего она выражает субъективный отказ от труда (наёмного) и всего сопутствующего ему социального поведения, предписанного капиталистическим обществом”.⁷

Лень, непродуктивность и не-работа – это не просто эксцентрические и эгоистические выходки, но коллективные политические проблемы, к которым нужно подходить систематически и комплексно. Быть эффективно ленивыми может стать тяжелой работой само по себе; это даже может быть насильственным и болезненным. Поэтому действительно важно сохранять разделяемую радость и наслаждение в не-работе.

ДИНА

Оля, отлично! Спасибо большое за начатый разговор!

Я хотелакратко прокомментировать, что в современном контексте Санкт-Петербурга существует сеть горизонтальных лабораторий, которые выступают за мир без труда – н и и ч е г о д е л а т ь (Научно Исследовательский Институт Чего делать). Сотрудники НИИ Чего делать хотят подорвать труд и следование социальному поведению бездействием. Они пишут, что ничегонеделание может быть или может стать возможностью создания новых способов сосуществования и проживания альтернативного времени: “Разработка новых трудовых отношений и тотальная лень являются необходимым напряжением, создающим поле, объединяющее трудящихся и нетрудящихся.”.⁸ Они занимаются темами времени (выгорание – ускорение, гниение – остановка), связности пространств (интимные интерфейсы); исследованием тела и его способности замедляться и ускоряться; и ролями тунеядца, прокрастинатора, прекарияи бездельника. Они призывают к ББД (безусловному базовому доходу) + социальной помощи (бесплатному здравоохранению, образованию, профессиональному обучению, социальным услугам). 1 мая, в ДЕНЬ ТРУДА, они вышли на ежегодную первомайскую демонстрацию солидарности трудящихся и нетрудящихся. Вот некоторые из их слоганов и лозунгов →

• 

• 

• 

• 

• 

• 

КОЛЯ

Спасибо, Оля и Дина, за обращение к практике не-работы из коллективной перспективы! Я бы хотел поделиться примером активности н и и ч е г о д е л а т ь (НИИ Чего делать).⁹ Это движенческий перформанс-доклад “ВременнАя текучесть в крутящихся дверях ТРК “Галерея” в Санкт-Петербурге”, подготовленный Мариной Шамовой в рамках Симпозиума НИИ Чего делать в торговом центре “Галерея” (2017). Вот ссылка на видео документацию.

А вот несколько скриншотов, если вы не хотите работать на социальные сети и создавать учетные записи в них:

• 

• 

• 

Вот несколько причин, почему я считаю оккупацию вращающихся дверей важной:

• Прозрачная, не-зрелищная активность.
• Коллективная практика, вовлекающая незнакомцев.
• Это действие по захвату уже существующих структур, культурных машин, которые производят разделение режимов досуга / отдыха и работы.
• Это создание временной зоны без каких-либо претензий на устойчивость (очень проблемное слово, которое включено в дискурс самозанятости).

ОЛЯ

Спасибо, Дина и Коля, за привнесение практик н и и ч е г о д е л а т ь в дискуссию! Меня также захватил их перформанс во вращающихся дверях. Вращающиеся двери торгового центра – это транзитное пространство между пространством потребления, которое сегодня часто почти приравнивается к пространству досуга, и повседневным пространством “работы”. Перформеры отказываются проходить из одного пространства в другое. Есть что-то особенное в самом круговом движении во вращающихся дверях – зацикленность и повторение – как отсылка к хороводу, танцу коло или карусели, но структура дверей состоит из сегментов, которые разделяют проходящих на временные и случайные группы.

НИЛЬС

Дорогие все, спасибо за привнесение в наши коллективные заметки это политическое измерение. Перформанс в карусели напоминает мне международный анти-капиталистический проект с названием “День без покупок” (25 ноября). Группа шведских художников организовывала процессии пустых тележек в торговых центрах. Охранники приказывали им прекратить свои действия. Эта артивистская практика раньше рассматривалась и понималась как протест против консьюмеризма, но глобальный экологический кризис поменял всё. Огромная проблема сегодня – это климатические кризис. Много людей работает над тем, чтобы разрушить экологию нашей планеты. В глобальном измерении большой капитал построен на разрушении основ жизни. Похоже на то, что все антиутопии, созданные Голливудом, станут реальностью. Нельзя допустить, чтобы антиутопии стали реальностью! Это должно стать первым аргументом в теме не-работы. Второй аргумент – работа над темой не-работы требует много усилий, как говорила Оля. Нам нужно создать сферу роскошной лени, которая откроет наш разум и будет способствовать наслаждениям и удовольствиям. Это бы сработало для большого количества людей, потому что сегодня технологии и уровень производства человечества могут обеспечить нас всем. Но вернёмся к искусству. Я думаю, что очень важно защищать искусство от идей и самой системы креативных индустрий. Концепт креативности очень опасен. Нам лучше держаться концепции не-креативности. Тот момент, когда искусство говорит нет. Нет. И ещё раз нет.

ДИНА

Дорогой Нильс,

Я перечитала твои мысли в документе. И меня зацепил слоган “Нельзя допустить, чтобы антиутопии стали реальностью!” И ты также упомянул “роскошную лень”. Это заставило меня вспомнитьоб утопическом проекте, который часто обращается к новым технологиям, которые могут принести равенство и свободу. Возможно, даже свободу от работы, как мы видим в полностью автоматизированном роскошном коммунизме, который утверждает, что новые технологии освободят нас от работы, создадут возможности строить общество вне рамок капитализма и дефицита. “Автоматизация, а не подрыв экономики, основанной на полной занятости, – это путь к миру свободы, роскоши и счастья. Для всех”. https://www.youtube.com/watch?v=dmQ-BZ3eWxM

НИЛЬС

И снова здравствуйте, я получил свою Phd в 2017-м году по художественному исследованию. Основы художественного исследования радикальны, потому что они дают художнику право или обязанность объяснять его или её работу. И это разрушает разделение труда между художником как создателем и куратором и критиком искусства/историком как толкователем. Концепт исследования также означает, что художник/исследователь должен работать более открыто, не тайным образом. Художественное исследование в своём лучшем проявлении создаёт мультидисциплинарный диалог между разными художественными и теоретическими традициями, а также действует как мост к другим областям исследования и инновациям. Академический исследовательский аппарат не может справиться с этим, потому что структура высшего образования не выстроена для того, чтобы принимать практикующего художника. В Швеции существует проблема создания среды, в которой искусство и исследования могут процветать. То, что мы часто получаем, – это институционализированное искусство, изуродованное бюрократией в стерильных офисоподобных помещениях. (ИКЕЕВСКИЙ АД).

Для вас, людей из Беларуси, это может звучать как жалобы испорченного ребёнка по ничтожному поводу.

Всего наилучшего,

Нильс

P.S.

О создании лабораторий и центров для художественной и исследовательской активностей можете посмотреть здесь:

http://uniarts.diva-portal.org/smash/record.jsf?pid=diva2%3A1139775&dswid=-9809 

Данная публикация – это коллекция текстов, обсуждающих пути создания среды, в которой исследование/искусство и образование могут встретиться и коммуницировать.

ОЛЯ

Нильс, спасибо за твой комментарий. То, что ты говоришь об инструментализации и бюрократизации искусства, очень мне откликается. И не только в отношении союза искусства и исследований в академической среде, а также более глобально. Я думаю, я пыталась сказать что-то похожее, когда отмечала, что от художников сегодня требуют быть удобными для совместной работы: у них не может быть депрессии или они не могут быть слишком сумасшедшими. У меня также есть ощущение, что, возможно, сегодня текст или исследование, которые сопровождают произведения искусства, являются своего рода доказательством того, что художник действительно работал, потому что произведение искусства само по себе часто не выглядит как то, к чему прилагали усилия при его создании. Конечно, это не всегда имеет место.

Мы также должны учитывать определённую разницу между беларусской и шведской ситуациями, поскольку мы, очевидно, не говорим об исключительно локальных или, наоборот, исключительно универсальных проблемах, и даже внутри наших домашних контекстов некоторые из нас находятся в разных позициях. Вообще, иногда, как художница из Беларуси, я чувствую себя как бы в некотором зазоре, пытаясь балансировать между западной и постсоциалистическими системами художественного производства.

ДИНА

Да, я тоже думаю, что шведский художественный контекст отличается во многом от контекста в Беларуси. Как правило, в Минске не только невозможно жить с того, что приносит искусство, но и необходимо преодолевать определённые бюрократические сложности. Это совершенно противоположная ситуация той, что есть в Швеции. Я имею в виду “Декрет против тунеядства” в Беларуси, с которым, я уверена, вы знакомы. Декрет предписывает каждому, кто работает меньше чем 183 дня в год, платить 20 базовых величин (около 230 €) для компенсации социальных благ, которые предоставляет государство. Вы знаете, что это довольно много – около половины среднемесячной зарплаты. Как говорит министр труда и социальной защиты: очень важно “стимулировать” занятость населения.

Художники, чтобы не платить “налог” (тут, конечно, лучше подходит слово “штраф”), должны показать свое искусство специальной комиссии, которая выдаёт профессиональные сертификаты в соответствии с законом (или они могут отказать тебе в случае, если у тебя нет академического художественного образования). И вы понимаете, что это значит для современных художников – практически нет шансов получить эту справку.

Декрет действовал с апреля 2015 г. до недавнего времени. В феврале 2017 г. прошла серия уличных протестов против декрета и экономической ситуации в Беларуси. Налог на тунеядство и его влияние на сферу культуры сделало пространство между рынком и авторитарным контролем в государстве очевидным.

1 декабря 2018 г. была создана база неработающих. Мы знаем уже, что неработающие должны будут заплатить “за услуги, определяемые Советом министров по ценам и тарифам, обеспечивающим полное возмещение экономически оправданных затрат на их предоставление”, как, например, медицина, образование, коммунальные услуги, общественный транспорт …

ДИНА

Всем снова привет!

Как у вас дела?

Дорогая Оля,

Я бы очень хотела подчеркнуть важность твоих мыслей по поводу того, что художники сегодня должны быть “комфортными для работы”, “они не имеют права впадать в депрессию или быть слишком сумасшедшими”. Я как-то оказалась в ситуации, когда меня пригласили, к примеру, на резиденцию, где все были очень милыми и готовыми помочь, но в тоже время “ожидающими чего-то” – и это тоже нормально если это “ожидание” не предполагает создание комфортной ситуации для посетителей. Я подумала: почему они приглашают меня? Они не знают, чем я занимаюсь? Или лекция, на которой тебе нужно представить свой художественный метод, который иногда трактуется как радикальный и может доставить неудобство и дискомфорт для некоторых людей. Однако это нужно как провокация и как метод разучить (unlearn) то, что ты когда-то выучила, или отказаться от навыка (deskill) – как использовать инструмент иным образом, как было запланировано, с целью сломать удобный, уютный и знакомый сценарий пользователя. Я часто говорила по этому поводу с моими друзьями из Движения Ночь, которые часто оказываются в ситуации спора с организаторами разных мероприятий из-за того, что они “слишком сумасшедшие”.

К слову, они провели Ночь без движения (https://docs.google.com/spreadsheets/d/1er3GHmQH-4JnEC58ZrFpgyUM3de2y3Qb8udQ_5pNel8/edit#gid=1712260849) и Ночь Сна (https://docs.google.com/spreadsheets/d/1er3GHmQH-4JnEC58ZrFpgyUM3de2y3Qb8udQ_5pNel8/edit#gid=1547741311), и это соотносится с идеями, которые мы обсуждали в Бресте и онлайн.

• 

• 

• 

Что же касается “пауз”, “остановок” и “моментов для отдыха”, я и Коля недавно организовали онлайн конференцию о бесполезном концепте “Трафик Луп”, который представляет собой бесконечный цикл данных, идущих по кругу. Во время конференции у людей, которые были наняты для исполнения сценария, был также 7-минутный перерыв.

• 

• 

Мы много говорим здесь о (не)работе, культивировании и выращивании этого в нас самих. Но также в сериях СОР – сессиях одновременной работы – Коля и я пригласили наших друзей и коллег присоединиться к рабочей активности на час:

Это союз нематериальных работниц и работников, виртуальное пространство совместной работы. Не отвлекайте друг друга. Вы можете наблюдать, как кто-то занимается своим когнитивным трудом.

Сессии синхронизации предназначены для включения участниц и участников в один рабочий режим. Будучи объединёнными одним из инструментов онлайн-общения, мы будем просто работать и слушать работу друг друга. Молча присутствовать в воображаемом пространстве.

Совместные тихие сессии – это противоположность рационализированному тайм-менеджменту производства. Мы объединяемся не для того, чтобы производить что-то совместно, а для того, чтобы помогать друг другу преодолевать ускорение процессов коммуникации и производства, усиленных онлайн-инструментами. Используя те же самые инструменты не по их назначению, мы вместе строим союз нематериальных работниц и работников.

• 

• 

• 

Пока!

XXX,

Дина

НИЛЬС

Дорогая Оля,

Тот пробел, о котором ты говорила, может стать как пещерой, так и храмом. Положение искусства в Беларуси ставит художников, кураторов и других культурных деятелей в позицию создания чего-то, что могло бы быть …………….. (выдающимся, депрессивным, новым или особенным).

Беларусь всё ещё находится вне международной системы современного искусства. Для вас белый куб начался с галереи “Ў” около 10 лет назад. У меня сложилось впечатление, что художники, кураторы и культурные деятели из Беларуси, объединённые вокруг проекта “Статус”, представляют собой сильное новое поколение. Вы говорите по-английски, путешествуете, учитесь и проходите стажировки в США, Норвегии, Финляндии, Швеции и т. д.

Я думаю мы как художники и культурные деятели можем и должны использовать все возможности для сотрудничества на международном уровне, но мы также должны отдавать себе отчёт в том, что с нами также “играют” другие (или могут “играть”). Я думаю, что нам в нашем совместном процессе следует отдавать приоритет созданию примеров. Создавать искусство с ограниченными ресурсами и открывать систему критической рефлексии в нашем собственном процессе/проекте, в который каждый привносит своё.

ОЛЯ

Оля Сосновская, воскресенье, 25 ноября, 19:30

Кому: Dzina, nicola, Nils.Claesson, tania.arcimovich, Nastya, maximsarychau

Привет дорогие!

Я бы хотела поделиться с вами своим сегодняшним опытом, который прекрасно подходит к нашей повестке. Мне заплатили за 2 часа ничегонеделанья (7,5 евро в час) с четырьмя другими студентами академии искусств. Это был перфоманс моих друзей, дуэта Мартинки Бобриковой & Оскара де Кармена Нелогичные Устройства в Логических Процессах. Хотя, конечно, у нашего “ничегонеделания” были некоторые протоколы и инструкции, которым мы должны были следовать: мы должны были либо сидеть на стульях, держа верёвку, либо стоять у наклонной стены, не общаясь и не вступая в контакт ни с кем, включая друг друга. Эта практика по ощущениям была немного похожа на медитацию или гипноз, потому что через некоторое время такой неподвижности я не чувствовала ни некоторые части своего тела, ни время. Я приложу фото.

ДИНА

Дорогие,

Прошу прощения за мой поздний ответ! Существуя как “человек-предприятие” (надеюсь, я шучу), я перегружена множественными задачами, которые мне нужно выполнить. Моя каждодневная практика – тот способ, которым я прокрастинирую, чтобы не писать законченный текст, – состоит из слов-находок и слов-с-которыми-можно-играть. Поэтому позвольте мне, пожалуйста, пригласить вас в мою неполную и никогда не заканчивающуюся “машину прокрастинации”.

райская политика

медленные архипелаги

последний курорт

пост-скорость

гиперпассивная

Я очень заинтересована в будущем, менее сфокусированном на работе. Для уточнения, когда я пишу “будущее”, я имею в виду на самом деле настоящее, следуя за научной фантастикой, которая считается «научной фантастикой сегодняшнего дня», фантастикой, которая воображает или спекулирует на текущем состоянии общества, а не (или иногда даже если) пишет о несуществующих ранее мирах на новых планетах через сотни лет. Так что прочитывайте это как «менее ориентированное на работу настоящее», которое воображается, но ещё нереально. ↓↓↓ фразы-указатели ↓↓↓ фразы-указатели ↓↓↓ фразы-указатели (что-то вроде «Из этого я хочу углубиться в вещи, идентифицирующие себя как конкурентоспособные», или подойдёт постановка вопроса «Можно ли преодолеть рабочую этику?», или что-то ещё).

эффективный человек

фигура производства

предпринимательский субъект

соревнующийся человек

личное производство

неолиберальный субъект

желающее существо

инвестиции в креативность

Аппарат эффективности, – это вид субъективной нормализации, в которой был рождён “эффективный человек”. В этом контексте можно рассматривать человека как активный субъект, который должен полностью участвовать, посвящать себя и полностью вовлекаться в свою профессиональную деятельность. Это субъект тотального самововлечения. И даже больше – этот человек становится желающим существом. Как Пьер Дардо и Кристиан Лаваль пишут в книге “Новый Мировой Порядок: На Пути к Неолиберальному Обществу” (The New Way of the World: On Neoliberal Society)

Новые техники “индивидуального производства”, несомненно, достигают пика отчуждения, утверждая, что отменяют любое чувство отчуждения: следование чьему-либо желанию и повиновение Другому, мягко говорящему внутри, – это одно и то же. В этом смысле современный менеджмент – это “лаканианское управление”: желание субъекта – это желание Другого.

↓↓↓ (немного из моей личной жизни – вчера я была на лекции своего друга Глеба Напреенко, который определял Другого как то, что легитимирует идентичность субъекта, и отсюда вопрос – что если этот субъект удаляет Другого… или иногда часть твоего тела может стать Другим…) ↓↓↓ исходя из этого, я могу как-то перейти к идее частей тела и их трансформаций, которые могут нарушить логику / трансформировать понимание Другого ↓↓↓ или, может быть, это заходит слишком далеко ↓↓↓

чувствительности
сенсориумы

расширения
сенсоры

дополнения

возможности
сенсорные способности
биотрансформации

Слово “киборг” происходит от словосочетания “кибернетический организм”, то есть организм, имеющий био- или механические расширения в организме. ↓↓↓ Хотим ли мы развивать расширения на разных уровнях? ↓↓↓ Тело работает фармакологически даже когда мы спим ↓↓↓ Может быть, слову “работа” следует придать тысячи значений ↓↓↓ Как развить в себе новые чувствительности? ↓↓↓

ОЛЯ

Я хочу вернуться к полностью автоматизированному роскошному коммунизму для всех, о котором писала Дина. Я думаю, что очень важно осознавать, что лень и отказ от работы, даже в их радикальной форме, могут быть привилегией. Кто может позволить себе быть ленивым? Только те, кто находится в относительной безопасности в отношении обеспечения своих базовых потребностей, как было у Дюшана? Лень часто связывают с привилегией белых, в частности, если речь идёт о самообразовании по вопросу расизма, например. С другой стороны, мигранты и “не-белые” люди часто изображаются как ленивые, как паразиты, а восточноевропейцы стереотипизируются как обманщики, уклоняющиеся от работы и учёбы. Я бы хотела проблематизировать этот мужской список теоретиков и практиков не-работы и лени, на которых я ссылалась в самом первом комментарии, когда говорила об истории вопроса. Этот все та же старая проблема репрезентации и доступа к ресурсам. Поясню в немного преувеличенной форме: в то время как художник уже отказывается работать, художница все ещё усердно трудится над тем, чтобы стать заметной и признанной в качестве художницы в принципе. Или же, если эксплуатация мужчин рабочего класса была очевидна, и они были достаточно организованными, чтобы требовать своё “право на лень”, то эксплуатация женщин была по большей части невидима и происходила в закрытых (“частных”) пространствах домов. Кэти Викс в своей книге “Проблема с Работой: Феминизм, Марксизм, Политика Не-Работы и Пост-Рабочие Воображения” (The Problem with Work: Feminism, Marxism, Antiwork Politics, and Postwork Imaginaries) исследует эти пересечения.¹⁰ Я согласна с Диной, что, возможно, слово “работа” должно иметь гораздо больше значений, равно как и понятие “не-работы” не должно быть нейтральным, а всегда учитывать конкретные социальные, политические, гендерные и расовые основания.

ДИНА

Оля, спасибо за комментарии! Они прекрасны!!!

Гендерный аспект концептов “работы” должен быть ключевой частью в построении пост-рабочих воображений. Социальное воспроизводство и забота – такое как воспитание детей и домашние дела – всё ещё требуют преимущественно женской “частной” работы. Как пишет Сильвия Федеричи, “в то время как производство в ключевых областях мировой экономики было реструктурированно технологическим скачком, никакого скачка не случилось в сфере домашней работы, который бы существенно сокращал социально необходимый труд по воспроизводству рабочей силы”.¹¹

Йожи Столет и Полина Шилкините (Санкт-Петербург / Москва) в своём проекте мир работы / мир без работы сталкиваются с невидимой работой активистов, художников, матерей, волонтёров и возможными решениями в кооперации с машинами:

http://workhardplay.pw/en/2017/projects/shilkinite-stolet.html#

• 

• 

Сегодня я также думала о коллаборации между Ульяной Быченковой и Жанной Долговой Добро пожаловать в Кукольный Дом! (Киев / Санкт-Петербург) и понятии игры и прокрастинации, которые важны для возвращения себе языка и голоса. Они пишут:

“Наконец, наше желание — играть. Это желание связано с недостатком нашего значения в гегемонных дискурсах, блокированием ненормативных типов удовольствия слабых — женских, детских, любых удовольствий “других“. Играя, мы можем произвести игровую общность — в попытке установить, вырастить через игру новые связи (дружеские, аффективные, чувственные, телесные, онтологические), облекая в форму игры поиск и утверждение самых интимных и, вместе с тем, разделяемых другими желаний и надежд — общность, которая может быть политической”.

НИЛЬС

Дорогая Дина, спасибо за представление и напоминание нам о таком институте, как игра. Игра – это радикальная сила, которая объединяет не только человеческих существ, но и животных в не-продуктивную и не-рабочую активность. (В коллекции старых сказок и мифов народа Саами есть одна история о том, как дети-Саами подружились с медведицей для того, чтобы поиграть с медвежатами. Я думаю, что эта история берёт свои истоки из Скандинавии, идёт вдоль побережья Белого моря до самой Сибири).

Даже кот знает, когда время играть, а когда нет.

Эта каллиграфия выполнена Такао Мумияма летом 2018. Я попросил его написать термин “кароши”. Он означает ‘смерть от переработки’. Около 200 людей умирает от этого каждый год в Японии. Эти иероглифы имеют одинаковое значение в китайском и корейском.

КОЛЯ

Дата: Вторник, 25 декабря 2018 17:05:11 +0300

От: nicola spesivcev

Кому: Dzina Zhuk, Olia Sosnovskaya, Nils Claesson, tania.arcimovich, Nastya Ranko, maximsarychau

Привет всем!

Спасибо вам, Дина и Оля, за то, что сломали нашу двухполярную систему, в которой существует только “работа” и “не-работа”. Я думаю, что обращение внимания на нюансы такого нейтрального термина как “не-работа” и разработка понятий игры и прокрастинации имеют большой потенциал для того, чтобы сделать наш анализ более точным. Ваши идеи подтолкнули меня поспекулировать на ситуацию, которая разворачивается перед самим актом разделения на “работу” и “не-работу”. В желании сделать это, я словил себя на мыслях вращающихся вокруг понятия “активность” и чего-то похожего на слово “активизм”.

На прошлой неделе я был на дискуссии “Прошлое и настоящее активистского искусства: диалог поколений” (спикеры: Оксана Васякина, Артём Лоскутов, Павло Митенко, Наталья Никуленкова, Екатерина Ненашева, Мэйк, Даша), которая проходила в рамках “Марафона активистского искусства”. Большая часть разговора касалась разных методов сопоставления искусства, акционизма и активизма.

Термин активизм был сформулирован там как ‘_активность_ с политическими целями и _активность_, которая идёт за рамки любых форм отчуждения’.

Павло Митенко во время дискуссии и в своём тексте “Как действовать на виду у всех? (Московский акционизм и политика сообщества)” – предложил некоторые идеи, которые могут быть также полезны для наших целей.

Тут я бы хотел переформулировать некоторые из его тезисов:

• Благодаря своей а-социальности и дисфункциональности, действие не может быть оценено посредством решётки институциональных форм искусства и политики.
• Акция есть поступок. То есть явление, принадлежащее скорее не разделенным сферам труда, а ткани неформализованных отношений, иначе говоря, отношений непосредственных.

Основываясь на этом, я хочу привнести в нашу дискуссию это очень важное замечание: попытку справиться с отношениями перед установлением каких-либо отчуждаемых форм институционализации – теми отношениями, которые являются частью активности, понимаемой как интенсивность жизни¹².

Возможно, марксистская теория человеческой субъективности (разработанная в позднее советское время Эвальдом Ильенковым), к примеру, может быть полезной для раскрытия отношений между активностью и различными социальными и политическими формами работы и не-работы. Но дайте мне немного времени, чтобы подумать об этом.

И в итоге я бы хотел поделиться несколькими примерами из Pervasive Labour Union Zine («Всепроникающего профсоюзного зина»), который, я думаю, тесно связан с темами, которые мы тут обсуждаем. Вот ссылка: : http://ilu.servus.at/

И небольшая цитата из введения к выпуску #11 the entreprecariat (предпрекариат¹³) :

Стратегическая колонизация и коммодификация отношений с другими и с собой – это одна из доминирующих черт “предпрекариата”— ‘entreprecariat’, – главная тема этого выпуска. Этот термин возник от осознания того, что в то время как массив различных форм прекарности (финансовой, профессиональной и даже экзистенциальной) становится нормой для возрастающего количества людей, существует необходимость решить их предпринимательски. Как свидетельствует появление таких терминов как “предпринимательство”, индивидуумы, так же как и институции, все более настойчиво вынуждены думать о себе как о брендах, компаниях или стартапах. На фоне неумолимой дестабилизации, предпринимательство, практика управления бизнесом посредством риска, становится “предпринимателизмом” (‘entrepreneurialism’), универсальной доктриной со своими собственными догмами, мучениками и планами спасения.

ххх

---

1. P. Lafargue, The Right to be Lazy and Other Studies, Chicago, Charles H. Kerr & Company, 1907. ↩

2. Лаццарато, М. Марсель Дюшан и отказ трудиться. М.: Grundrisse, 2017.↩

3. Steyerl, Hito, “The Terror of Total Dasein” Lecture, Public Editorial Meeting Former West, Art and Labor after the End of Work, Museum of Modern Art, 9 and 10 October, 2015, Warsaw, PL, [online video], https://vimeo.com/147260974, Accessed 31 December, 2018.↩

4. К. Малевич, Лень как действительная истина человечества, 1921.↩

5. Стилинович, М. Похвала лени, [электронный источник], 1993, http://www.guelman.ru/xz/362/XX22/X2207.HTM, (доступ 31 December 2018).↩

6. Там же.↩

7. Лаццарато, М. Марсель Дюшан и отказ трудиться. М.: Grundrisse, 2017. С. 25↩

8. Из неопубликованной переписки. ↩

9. Здесь можно найти некоторые активности коллектива: https://www.instagram.com/niichegodelat/↩

10. K. Weeks, 2011. The Problem with Work: Feminism, Marxism, Antiwork Politics, and Postwork Imaginaries, Durham and London: Duke University Press.↩

11. Federici, Silvia, (2013). “A Feminist Critique of Marx” in The End of Capitalism See http://endofcapitalism.com/2013/05/29/a-feminist-critique-of-marx-by-silvia-federici/. Accessed 28 December, 2018.↩

12. Massumi, Brian, 2018. 99 Theses on the Revaluation of Value. A Postcapitalist Manifesto. Minneapolis and London: UP Minnesota. See

    https://manifold.umn.edu/read/99-theses-on-the-revaluation-of-value/section/7a105a04-8cb5-4b6f-8818-2ca4cd070862↩

13. Прим. переводчицы, слово образовано от слияния “предприниматель” и “прекариат”. ↩