Японская писательница Ёко Огава (Yoko Ogawa), автор романа «Полиция памяти», опубликованного на ее родине в 1994 году и переведенного на английский в 2019, считает воспоминания фактором, определяющим личность человека. «Отнимать у нас память – это акт насилия, который можно сравнить с лишением жизни», – комментирует она в одном из недавних интервью. Действие романа-антиутопии разворачивается на острове, у жителей которого, в условиях жесткой диктатуры время от времени отбирают какой-либо предмет и обозначающее его слово: проснувшись утром, люди вдруг понимают, что из их картины мира неожиданно исчезли ленты, розы или птицы. Контроль за тотальным насильственным исчезновением всего, что могло бы напоминать о попавшем под цензуру объекте и понятии, поддерживает полиция памяти, вламываясь в дома и проводя проверки и обыски – конфискуя фотографии, книги, рисунки и дневники, где присутствует новое запрещенное слово.
Знакомство с фантастической книгой Огава, случайно приобретенной в книжном магазине в аэропорту, открыло мне параллели с актуальной ситуацией в Беларуси: фабула обнажила много общего с репрессиями, арестами и судами над людьми, чьи вещи вдруг оказались среди заперещенных. Сначала в платьях, шарфах, браслетах, жалюзи усмотрели «неправильный» цвет: сочетание красного и белого, несмотря на их историческое значение и присутствие в символике Беларуси в 1918-1919 и 1991-1995, официальные власти стали связывать с экстремизмом. Затем – как в случае с плакатом активистки Ульяны Невзоровой – преследования начались просто за намек на критику судебной системы: постер, с которым девушка проехала несколько минут в столичном метро, содержал надпись «Этот плакат может стать причиной моего задержания». Также известны случаи, когда людям выносили вердикт, предписывающий нахождение более 10 дней под стражей за «выражение молчаливого согласия» с мирными протестующими.
Фото: Каролина Кузьмич
Зимой 2021 абсурд начал доходить до того, что в центре города днем задерживали 15-летних подростков, а в парке на окраине города – пожилых женщин, занимавшихся фитнесом. 5 февраля 2021 года приговор в виде трех лет колонии усиленного режима получил 29-летний Александр Нурдинов за то, что «срывал растительность с цветочных клумб и бросал ее в сотрудников органов внутренних дел». Молодого художника Романа Бондаренко в ноябре 2020 люди в балаклавах избили до смерти в его собственном дворе – неизвестные прибыли туда срезать красно-белые ленточки «экстремистских» цветов. Несмотря на многочисленные задокументированные кейсы насилия, издевательства и пыток над похищенными, с августа 2020 ни один из представителей органов «правопорядка» не был осужден.
В социальных сетях в настоящее время многие признаются, что покидают квартиры с теплыми вещами, туалетной бумагой, зубной щеткой и другими средствами гигиены в рюкзаках «на всякий случай» – люди, вышедшие после нескольких недель из тюрем, рассказывают о нечеловеческих условиях содержания, антисанитарии и переполненных камерах, куда нередко намеренно подселяют человека с COVID-19. При этом тот же COVID-19 используется работниками тюрем как предлог отказывать родственникам в оформлении передач с предметами первой необходимости и лекарствами для содержащихся в заключении мужей, жен, детей и друзей.
Репрессируют в стране с прижившимся говорящим определением «последняя диктатура Европы» за намерения, осуждающее молчание и мысленную солидарность. И эти эпизоды – не сцены из фантастического романа, а реальность 10 миллионов человек, очутившихся в ловушке кошмара, логика которого не поддается объяснению в терминах критического мышления.
Но вернемся к тезису о репрессии памяти.
Масштабные мирные протесты, призывающие пересмотреть результаты откровенно сфальсифицированных выборов, начались с момента объявления очередной триумфальной победы диктатора Лукашенко, находящегося у власти уже 26 лет, и арестов ключевых фигур оппозиционного лагеря. Журналисты и фотографы, начиная с первой из уличных акций, стихийно возникшей прямо в день выборов 9 августа 2020 года, фиксировали и публично представляли в прессе актуальные события, включая эпизоды агрессивных действий людей в форме. Новости о происходящем в Беларуси разлетались по всей планете, вызывая реакции и шаги со стороны лидеров мировых держав.
Довольно быстро беларусские власти осознали, что фото и видео-документация являются если не серьезной уликой (нередко судьи, чьи действия с момента первых процессов невозможно назвать этически корректными, отказывались рассматривать в качестве доказательств невиновности записи камер видеонаблюдений или фоторепортажи), то компрометирующими свидетельствами «перегибов на местах», и начали охоту на «хранителей памяти». 27 августа 2020, например, милиция одновременно задержала около 50 работников СМИ. Символичным было то, что многих заставляли удалять снимки. На четверых корреспондентов, отказавшихся это делать, составили протоколы за участие в несанкционированной акции. На Skype-суде фотожурналист Александр Васюкович напомнил, что на нем имелись опознавательные знаки, указывающие на профессию фотографа, а значит он не митинговал, а работал – но что тогда является формальной причиной ареста? Игнорирование этого факта подтверждает, что сотрудники ОМОН сознательно препятствовали деятельности корреспондента – предотвращали документацию происходящего. Не давали запоминать?
Огава считает воспоминания «компасом, помогающим ориентироваться в лесу памяти». Беларусские же власти своими действиями активно пытаются изолировать «хранителей новейшей истории», предотвратить появление свидетельств. Проложить по лесу единственную трассу с асфальтом, в чей холодный молчаливый бетон будут укатаны все, кто мог и готов был делиться увиденным. Для японской писательницы книги – «репозитории человеческих воспоминаний», я же могу предложить расширить этот ряд сравнений, добавив туда все носители памяти человека, семьи и нации: фотографии, искусство, устные истории, даже записи в социальных сетях – самом быстром и простом современном способе фиксации пережитого.
Задерживая журналистов (например, журналистку негосударственного ресурса TUT.BY Катерину Борисевич на момент написания этого текста держат в заключении без суда уже 79 дней), арестовывая редакторов, конфискуя фото- и видеотехнику, машина репрессий пытается отобрать у беларусов компасы воспоминаний. Книги, как мы знаем из антиутопии Оруэлла, горят быстро. Но уверена, пока у нас есть карандаш и лист бумаги, палка и холодная земля, мы будем оставлять следы, будем помнить и говорить.
В 1941 году, возле деревни Дрозды под Минском нацисты построили первый в Беларуси концентрационный лагерь для советских военнопленных и гражданских интернированных в возрасте от 5 до 50 лет; тут же, неподалеку, находилось место казни мирных жителей – по приблизительным подсчетам, более 10 000 человек. До настоящего времени место памяти не было должным образом увековечено мемориалом, и братская могила выглядит как заброшенный пустырь – по полю развозит удобрения трактор. В 2017 году две беларусские художницы Василиса Полянина и Леся Пчёлка провели символическую акцию памяти «Плодородная почва», «посадив» в свежевспаханную почву деревянные кресты.
… пока у нас есть палка и холодная земля мы будем помнить.
По мнению многочисленных критиков протестного движения в Беларуси, никто из протестующих не делает это правильно. Многие социальные группы, разочарованные тем, что протест не привел к моментальному падению режима, обвиняют в этом друг друга. Особенно часто критика, как с левого, так и с правого фланга, направлена на расплывчатую группу так называемых «либеральных протестующих», также иногда обозначаемых как «креативный класс», «интеллигенция» и «неолиберальный истеблишмент». То, что работники и работницы НКО используют критикуемые элементы протестной практики – регулярную рефлексию по поводу протеста, привнесение в него элементов творчества и празднования, а также активное освещение своего протеста в Instagram или Facebook – заставляет меня думать, что к числу «либеральных протестующих» относят также их.
В беларусском сегменте Facebook (а также среди беларусов, живущих за границей) «креативный класс» называют «следующим врагом после режима» и обвиняют в узурпации репрезентативного пространства протеста; его же обвиняют в дискурсивной маргинализации форм протеста, не принятых «либеральными протестующими» (например, уличных столкновений). Я дважды встречал мнение, что люди, которые призывают других идти на протесты с воздушными шарами и цветами в руках, лично несут ответственность за человеческие жертвы протеста.
Существует и еще одно направление критики в Facebook: в адрес тех, кто пытался баллотироваться в президенты и якобы являлся политиком то слишком пророссийским, то слишком неолиберальным, то сразу и тем, и другим. Международные левые также не проявляют особой симпатии к беларусским протестам. Славой Жижек заявил без каких-либо эмпирических оснований, что «цель протестов в таких городах, как Минск, – привести страну в соответствие с западными либерально-капиталистическими ценностями»1. Другие левые аналитики по состоянию на 17 августа 2020 года были обеспокоены риском того, что рабочим будут «внушать» «либеральную и националистическую повестку» «широкого либерального протеста»2. В большинстве этих критических замечаний насилие со стороны милиции упускается или упоминается вскользь. Это при том, что масштабы насилия, совершенного милицией в Беларуси в первые дни после выборов 9-13 августа 2020 года, «похоже, не имеют аналогов в политической истории Европы в послевоенный период»3. Подробности и цифры нарушений прав человека в первые дни после выборов можно найти в отчете Правозащитного центра «Весна»; лишь напомню, что в первые трое суток после сорванных выборов задержаниям подверглись более 7000 человек.
С 9 августа беларусский режим четко продемонстрировал черты организованной преступной группировки (похищение и грабеж людей, нанесение ущерба собственности), фашизма (обсуждение закона, позволяющего лишить гражданства получивших его не по рождению граждан; массовые пытки и садистское унижение несогласных, с особой жестокостью в отношении беларусскоязычных людей) и рабовладельческого строя (принуждение рабочих оставаться и работать на своих рабочих местах). Вероятно, у протеста нет экономической повестки потому, что людям трудно говорить о налогообложении, приватизации и даже геополитике в стране, где уже несколько месяцев систематически игнорируются понятия личной безопасности, собственности, закона и гражданства: ОМОН приходит в школы, заставляет заводских рабочих идти в смену, хватает прохожих, идущих домой из супермаркета. Поэтому большинство людей в Беларуси протестуют прежде всего против преследования со стороны милиции.
НКО в Беларуси: работа как форма протеста
26 октября 2020 года Светлана Тихановская объявила начало национальной забастовки в Беларуси. Профессиональные сообщества, к которым я принадлежу – университетские преподаватель_ницы, работни_цы НКО, художни_цы, гражданские активист_ки – практически единодушно поддержали этот шаг и активно распространяли информацию. Буквально все кафе и бары, которые мы регулярно посещаем, были закрыты в тот понедельник, так же как и другие места, в которых мы обычно потребляем услуги и товары. Минская урбанистическая платформа – НКО, частью которой я являюсь – была озадачена вопросом о том, стоит ли нам продолжить работать или объявить забастовку. Продолжаем ли мы работать, если наши расходы не финансируются беларусским государством? Продолжаем ли мы работать, если труд НКО в Беларуси по факту является постоянным протестом? Станем ли мы переезжать из Беларуси в более безопасное место для того, чтобы выполнять нашу работу лучше? И каким образом нам ответить на критику любых решений, которые мы примем в этой ситуации? Эти практические вопросы заставили меня анализировать положение работни_ц НКО в условиях непрекращающегося беларусского протеста.
Безусловно, в Беларуси нельзя четко дать определение работни_цы НКО или третьего сектора – это облако разнообразных должностей, положений и даже идентичностей. Тем не менее, исходя из задач этого текста, я попробую обозначить тех, кто таковыми точно не является. Прежде всего, я не имею в виду работников ГОНГО, которые пытаются заменить или имитировать гражданское общество в Беларуси4. Не считаю и тех, кого Алена Минченя назвала «профессиональными протестующими»5 – членов оппозиционных политических организаций. Остальные – это в основном люди, работающие в центрах, платформах, ассоциациях и союзах по правам человека (в частности по правам уязвимых групп), неформальному образованию, социальной инклюзии, защите окружающей среды, устойчивой мобильности и тому подобных.
Поскольку сейчас эти люди в Беларуси особенно уязвимы, ниже я не буду упоминать их имен. К примеру, даже в случае страницы на Facebook, посвященной помощи беларусам из-за границы, нельзя быть до конца уверенным, кого туда можно пригласить без риска их подставить.
Зная о критике НГОизации, и в частности того, как НГО становится «благопристойным, приемлемым, оплачиваемым местом работы с 9 до 5», я бы возразил, что в Беларуси в последние годы происходит трансформация в противоположном направлении. Что значит работать в НКО в Беларуси? Во-первых, это означает отсутствие финансирования со стороны государства и постоянное усложнение бюрократизированной процедуры получения помощи из-за рубежа. Очевидно, что без рабочих контрактов работники и работницы беларусских НКО – это в основном люди, живущие от одного проекта к другому, без каких-либо отчислений в пенсионный фонд и гарантий дохода на следующий календарный год (редкий проект предусматривает финансовую поддержку более 12 месяцев), а также в постоянном страхе тюремного заключения. Работни_цы НКО в Беларуси реже заводят детей – субъективное наблюдение, которое я не могу комментировать в этом тексте, – хотя обычно у них есть родители, которые часто нуждаются в уходе. Общая непредсказуемость жизненных сценариев и отсутствие гарантий трудоустройства делает для них неактуальным покупку машин в кредит или недвижимости по ипотеке (при этом я признаю, что кредиты и ипотека делают заводских рабочих более уязвимыми и беспомощными перед увольнениями, и беларусские заводские рабочие не исключение). Сотрудни_ц НКО в Беларуси часто трудно отличить от волонтеров (и у них нет профсоюзов); «зато» без рабочего контракта уволить вас тоже нельзя.
К этим условиям можно добавить низкий престиж НКО в беларусском обществе. В Беларуси работни_ц НКО часто называют «грантососами» – и они действительно зависят от иностранных грантов (на регистрацию которых уходит много нервов, документов и месяцев), потому что беларусское государство не заботится о расходах на образование и науку, а также культуру, экологию, искусство и многое другое, что требует долгосрочных вложений и не приносит непосредственной прибыли. НКО-шни_цы действительно чаще среднего имеют шенгенские визы или вид на жительство стран ЕС, но лишь потому, что их деятельность требует постоянного повышения квалификации и обмена опытом с коллегами за рубежом. Вынужденно работая в сильно бюрократизированной, коррумпированной и агрессивной среде, эти люди подвержены выгоранию, так что выезд из страны на неделю или две может быть более быстрым и дешевым способом защитить психическое здоровье, чем посещение терапевта. Сотрудни_цы НКО часто эмигрируют из Беларуси: но даже не потому, что вряд ли могут рассчитывать здесь на карьеру или полноценную самореализацию. В большинстве случаев они покидают страну потому, что не могут рассчитывать на безопасность на ее территории.
Что делать в Беларуси в 2020 году?
В марте 2020 года многие офисы НКО приняли сознательное решение закрыться на карантин, а после остались закрытыми из-за страха, что силовики из ГУБОПиК могут вторгнуться к ним с незаконным обыском. С мая по август 2020 года десятки моих коллег из НКО были вовлечены в предвыборные кампании как сборщики подписей за альтернативных кандидатов; большинство распространяли информацию о кандидатах, и некоторые также решили стать независимыми наблюдателями на выборах.
Вследствие пандемии коронавируса и беспрецедентной политической мобилизации беларусского общества, многие работники и работницы НПО не только были в Беларуси в месяцы до и после выборов, но также принимали активное участие в протестах. В первые дни после выборов организации составили и подписали открытое письмо против милицейского насилия. Они делали постеры в поддержку бастующих и отправляли донаты в фонды солидарности. Большинство участвовало в протестах, особенно воскресных – и это тот минимум, который ожидался от них. Если кто-то не выходит на улицы, он или она часто пытаются найти этому веские оправдания. Сообщество пытается привлечь внимание к тому, что каждый и каждая имеет ряд привилегий и уязвимостей, влияющих на их возможности участвовать в уличных протестах. Несмотря на рациональность такого подхода, пропуск маршей протеста – частый повод для разочарования и самоосуждения. Между тем, за последние три месяца десятки моих друзей и подруг из беларусских НКО были задержаны. Коллега, который проводил городское исследование по теме улучшения государственных услуг, находится под уголовным судом с июля. Его бросили в тюрьму только за то, что другие митингующие не выдали его ОМОНу во время одной из мирных демонстраций.
Все это не означает, что беларусские НКО прекратили реализацию запланированных проектов в 2020 году. «Хорошо, протесты на какое-то время станут нашей новой нормой, но кто будет делать мою работу? Кто будет развивать наше дело в Беларуси?» – говорит мой коллега, который работает над социальной инклюзией и доступностью. В Беларуси никто не ожидает, что какой-либо государственный орган займется этим. Таким образом, 2020 год заставил многие НКО разрываться между реализацией проектов (которые им часто приходится перепланировать с учетом COVID-19) и участием в протестном движении.
Как и все остальные, выходя на улицы и – невероятно часто – попадая в тюрьму, сотрудники НКО заявляют о своем праве на физическую безопасность и правосудие. Многие из них открыто говорят, что повестка протестов должна включать экономические требования и разговоры о неравенстве и прекарности. Но сегодня разрыв между человеком с клавиатурой и человеком с перфоратором в Беларуси намного меньше, чем между силовиками в балаклавах и всеми остальными. Это наиболее значимое неравенство, которое ставит всех нас в зависимость от непредвиденных обстоятельств на неопределенное время – что в значительной степени игнорируется аналитиками разных политических ориентаций.
Могу ли я все это бросить?
В дискуссиях беларусских НКО-шни_ц между теми, кто покинул Беларусь и теми, кто остался, обеими сторонами проводится незримая символическая линия. Те, кто остались в Беларуси, отвечают на критику, используя самый радикальный аргумент этих дней, против которого сложно возразить – физическое присутствие здесь.
Те, кто по разным причинам принимают решение покинуть страну, очевидно чувствуют необходимость обосновать свое решение. Некоторые беларусы переехали непосредственно после того, как их избил ОМОН или после административного задержания за протест с цветами и плакатами, и/или после того, как милиция пришла к ним домой или в офисы, и/или после систематических избиений или приглашений «на беседу» в местный отдел милиции – приглашений, сделанных по телефону со скрытого номера, потому что в Беларуси милиция даже не заботится о том, чтобы официально приглашать в суд.
В каком-то смысле, граждане Беларуси – это привилегированные беглецы: они практически всегда белые и им не нужно пересекать море, чтобы въехать в другую страну. Тем не менее, из-за пандемии границы остаются закрытыми. На 30 октября из Беларуси можно было пересечь границы с Латвией, Литвой и Польшей только при наличии визы типа D или вида на жительство в одной из этих стран. Вполне возможно, что в некоторых случаях невозможно будет и вернуться в Беларусь, потому что государство решит, что больше не впускает своих граждан6. Тем не менее, Россия принимает тех беларусских граждан, у которых запланировано медицинское лечение или встреча с близкими родственниками. На конец октября Украина остается одной из немногих стран, куда беларусские граждане могут въехать без визы, хотя и эта возможность может быть потеряна в любой момент из-за введения новых противокоронавирусных мер. Беларус_ки с ужасом вспоминают тот момент, когда слова Лукашенко были неверно интерпретированы как обещание закрыть границу с Литвой и Польшей: для многих невозможность покинуть страну – это последний шаг на пути к тоталитаризму.
После недель неуверенности по поводу этичности своего решения и несмотря на опасности коронавируса, многие в конце концов садятся в автобус или самолет.
И тут я начала думать: Может, я провела недостаточно времени в тюрьме? У меня было всего лишь 15 суток, хотя у некоторых – 30, а еще кто-то остается там на месяцы. Разве я трус, чтобы сбегать после этого? Могу ли я позволить себе покинуть Минск сейчас? Заслужила ли я это право быть вне Беларуси? – монолог такого рода можно слышать в Киеве, Варшаве, Вильнюсе, и других городах, куда беларусские работни_цы НПО и активист_ки уезжают в 2020. Несколько я слышал сам, и еще несколько были пересказаны «друзьями друзей».
Самый неприятный вопрос, который можно услышать после отъезда из Беларуси в более безопасное место, это «ты сейчас в Минске?». Сергей Чалый, беларусский экономист, заметил, что он был «несколько раздражен большим числом тех, кто наводнил Вильнюс, Киев, Варшаву». Покидать Минск теперь более стыдно, чем когда либо, и никто не публикует в Instagram истории из Киева.
Помимо всего прочего, не понятно, как разговаривать с друзьями в Минске. Нужно ли их убеждать позаботиться о себе и покинуть страну? Или лучше подбодрить их и поблагодарить за то, что они делают?
Множество беларусо_к, вынужденных уехать, нашли эмоциональную поддержку в принципе «мы работаем – вы бастуете». Коллега делится в Instagram мыслями о том, что после семи недель вне Беларуси «единственное, что помогает не сойти с ума – это работа». Среди уехавших ежедневно слышны разговоры об антидепрессантах и посещениях психотерапевта, однако мои коллеги чаще выбирают жертвовать деньги на кампании по коллективному сбору средств.
Некоторые возвращаются в Беларусь прямо сейчас, в последние дни октября: один коллега с картой поляка, другой коллега без карты поляка, еще один коллега, покидавший Минск «только чтобы отдохнуть на выходных», и многие другие. Беларусы также могут быть задержаны на въезде в страну, как это случилось с политическим заключенным Игорем Олиневичем 30 октября. Как бы то ни было, как заметил недавно мой друг, «в какой-то момент страх перед беларусской тюрьмой становится настолько сильным, что единственный способ преодолеть этот страх – это быть в этой тюрьме».
Таким образом, одномерные системы координат, включая лево-правый политический спектр, не могут описать политический состав беларусского протеста. Новая Беларусь строится с нескольких эпистемологических точек зрения (standpoints): теми, кто внимательно наблюдает, и теми, кто участвует; теми, кто заботится, и теми, кто проявляет мужество. Множественность этих точек зрения эвристична и порождает ситуационное знание в феминистской традиции Донны Харауэй: мы можем лучше понять, что такое быть в Беларуси, поделившись непосредственными наблюдениями с теми, кого в ней сейчас нет. В Беларуси способность смотреть с разных точек зрения имеет решающее значение для понимания диспропорций власти и силы, которые вызывают насилие и травмируют общество. В конце концов, перестройка Беларуси происходит без определенного метода, как проявление эпистемологического анархизма Фейерабенда, где «допустимо все». Ни одна протестная стратегия не может претендовать на роль ключевой; и, что важно, ни одна группа не может взять на себя бремя ответственности за успех. В наши дни кажд_ая протестующ_ая в Беларуси является кем-то вроде НКО-шни_цы, участни_цы труда (работы, а не войны) ради перемен, первопроходца в различных способах «быть тут» и «бороться достаточно хорошо».
Kunitskaya, Ksenia & Vitaly Shkurin, 2020. “In Belarus, the Left Is Fighting to Put Social Demands at the Heart of the Protests.” Interview by Volodymyr Artiukh. Jacobin, 17 August, 2020. https://www.jacobinmag.com/2020/08/belarus-protests-lukashenko-minsk↩
Matchanka, Anastasiya. “Substitution of Civil Society in Belarus: Government-Organised Non-Governmental Organisations.” Journal of Belarusian Studies 7, no. 2 (2014): 67-94.↩
Minchenia, Alena. “Belarusian Professional Protesters in the Structure of Democracy Promotion: Enacting Politics, Reinforcing Divisions.” Conflict and Society 6, no. 1 (2020): 218-235.↩
31 августа 2020 года беларусскому прелату католической церкви Тадеушу Кондрусевичу запретили въезд в Беларусь после посещения Польши, несмотря на то, что он является гражданином Беларуси. 1 ноября поступили сообщения о том, что беларусским студентам, обучающимся за рубежом, отказано во въезде в Беларусь.↩
Фонд развития Брестской крепости в сентябре 2020 г. объявил конкурс, по итогам которого пригласил четырех современных художников и художниц принять участие в 10-дневной резиденции в Бресте. Арт-резиденция в Бресте, где организаторы покрывали расходы на пребывание, – это способ сфокусироваться на художественной практике, возможность погрузиться в локальную среду и проблемы, провести около недели, работая над проектом.
Задачей резиденции было, используя художественные методы, расширить существующий образ советской истории Бреста и представить рефлексивный взгляд на советское наследие крепости и Бреста. Команда Фонда уже более семи лет исследует крепость и Брест, работая с локальной историей через дигитализацию знаний, события современного формата и создавая новые туристические продукты. Фонд часто вовлекает художников и художниц в свои проекты – в Брест уже приезжали фотографы Оксана Юшко и Артур Бондарь (Москва), художница Вапке Феентсра из myvillages.org (Роттердам), Ник Дегтярев (Москва), Hutkasmachnaa (Минск) и многие другие. В 2020 году в рамках арт-резиденции в Брест приехали: Илона Дергач, Алексей Толстов, Дарья Трофимова, Максим Сарычев.
По итогам резиденции получилось четыре проекта, которые должны были быть выставлены в Бресте в ноябре 2020 года. В связи с COVID-19 было принято решение провести выставку в онлайн формате. Выставка реализована совместно с платформой для современных фотографов SHKLO и доступна по ссылке https://invisibleheritage.shklo.org/. В день открытия выставки прошло ток-шоу “Как меняется арт-среда Бреста и что с ней будет дальше?” с участием Алексея Толстова, Михаила Гулина, Катерины Павлович, Лизы Михальчук, Илоны Дергач и Дарьи Трофимовой.
Кадр из видео перформанса Илоны Дергач
***
“В Бресте многое напоминает о советском времени, закончившемся практически 30 лет назад. Но только сейчас мы начинаем задумываться о том, как относиться к данному прошлому и о силе его влияния на настоящее.
Для многих образ Бреста неотделимо связан с началом Второй мировой войны и созданием Мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». Планирование значительной части застройки микрорайонов происходило в советский период, поэтому традиции советской архитектуры прослеживаются в новых кварталах и сегодня. Советское прочно вошло в нашу современность – и порой кажется, что мало что изменилось вокруг. Советский образ мышления также не исчез с распадом СССР – именно поэтому у разных поколений к одним и тем же событиям в истории и современности разное отношение.
В подходах к исследованию наследия (critical heritage studies) встречается понятие «наследизация / heritagization», где «наследие» формируется и обозначается через инициативу снизу – то есть, когда сообщество или группа предлагают что-то и требуют признать этот объект / явление исторически важным. Многому и в Бресте еще предстоит стать наследием, а художники – одни из тех, кто может помочь осознать значимость и подчеркнуть то, что должно быть сохранено.
Поэтому в рамках резиденции Фонда развития Брестской крепости художникам было предложено через погружение в контекст современного Бреста (включая Брестскую крепость, архитектуру и памятники советского периода) выявить невидимое наследие, уже ставшее частью привычной повседневности, в которой граница между прошлым и настоящим часто размыта. Что из существующего сегодня является ценностью? Что исчезнет также быстро как и появилось в нашей жизни? Что важно помнить и сохранить?
Во время перформанса Алексея Толстова. Фото Дарьи Трофимовой
Во время перформанса Алексея Толстова. Фото Дарьи Трофимовой
Кадр из видео Дарьи Трофимовой
Фото Максима Сарычева
Фото Максима Сарычева
В своем художественном исследовании фотограф Максим Сарычев отправился в путешествие по Брестской области в поисках мозаик советского периода, которые создавались на автобусных остановках. Дарья Трофимова обратилась к монотонной жизни и историям в типовых пятиэтажках, характерных для территории всего постсоветского пространства, создавая из них своеобразное видео-панно. А Алексей Толстов, в жанре перформативной поэзии, предлагает задуматься о том, что все же стоит оставить в прошлом и без чего невозможно «светлое будущее». Илона Дергач задалась вопросом о невидимых границах допустимого при конструировании памяти и ее скрытых аспектах во имя высших целей.
Время требует изменений и создает новые возможности для осмысления прошлого. Наши коллективные дискуссии и обсуждения могут помочь в этом процессе выбора невидимого наследия.”1
Организатор проекта: Фонд развития Брестской крепости
«Мы, конечно, стараемся поддерживать имидж нашей страны. Как вы говорите, чистота, аккуратность, спокойствие и так далее».
«Что вам надоело в Беларуси? Порядок и чистота в вашей стране?»2
Да! Потому что даже по законам физики в изолированной системе энтропия не уменьшается, любая замкнутая система стремится к беспорядку.
Да! Потому что беларусская чистота основана на зачистке и стремится к стерильности. А стерильность – это бесплодие и отсутствие микроорганизмов.
Да! Потому что беларусский порядок и стабильность основаны на консервации. А консервация – это сохранение от порчи / гниения / разрушения, приостановление развития, деятельности чего-либо, а не восстановление / поддержание жизни / обновление.
***
В 2020 году в определенном смысле изолированная и замкнутая беларусская система, основанная на режиме длительностью в четверть века, дала серьезный сбой, нарушив свой же порядок и пресловутую стабильность. И в первую очередь это проявилось правительственной политикой на фоне пандемии COVID-19. Отрицание реальной угрозы, сравнение ситуации с «психозом», циничные шутки и высказывания о профилактике и лечении, отказ от введения карантинных мер, преуменьшение проблемы и ложная статистика, оскорбления и обвинения в адрес заболевших и умерших – все эти баги внесли беспорядок в систему. Даже самые упорядоченные частицы осознали, что система больше не обеспечивает их здоровое существование, не сохраняет жизнь хотя бы на уровне консервации. И энтропия начала расти. Со стороны режима – уничижительная и низкосортная критика, давление на кандидатов и репрессии, откровенная фальсификация выборов, насилие силовиков при подавлении протестов, массовые и самые разнообразные наказания за инакомыслие и проявление гражданской позиции, сопровождающиеся нарушением закона, постоянным лжесвидетельством, что в сумме уже повсеместно называется геноцидом своего же народа. В свою очередь, несогласное, протестующее общество также увеличивало меру хаоса и нестабильности системы, раскачивало режим все сильнее, активнее, масштабнее. Если в мае–июле это были довольно упорядоченные действия активистов и волонтеров, занимающихся предвыборными кампаниями, сбором подписей, многочисленными жалобами о нарушениях, попытками стать независимыми наблюдателями, то с 9 августа началось буквально броуновское движение: активно меняющий формы, методы и направления протест, в котором участвуют тысячи частиц и тем самым задают движение более крупных сегментов.
***
Из философской поэмы Лукреция «О природе вещей»:
Вот посмотри: всякий раз, когда солнечный свет проникает В наши жилища и мрак прорезает своими лучами, Множество маленьких тел в пустоте, ты увидишь, мелькая, Мечутся взад и вперёд в лучистом сиянии света; Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвах, В схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя, Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь. Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанно Первоначала вещей в пустоте необъятной мятутся. Так о великих вещах помогают составить понятье Малые вещи, пути намечая для их постиженья. Кроме того, потому обратить тебе надо вниманье На суматоху в телах, мелькающих в солнечном свете, Что из неё познаёшь ты материи также движенья, Происходящие в ней потаённо и скрыто от взора. Ибо увидишь ты там, как много пылинок меняют Путь свой от скрытых толчков и опять отлетают обратно, Всюду туда и сюда разбегаясь во всех направленьях, Знай же: идёт от начал всеобщее это блужданье. Первоначала вещей сначала движутся сами, Следом за ними тела из малейшего их сочетанья, Близкие, как бы сказать, по силам к началам первичным, Скрыто от них получая толчки, начинают стремиться, Сами к движенью затем понуждая тела покрупнее. Так, исходя от начал, движение мало-помалу Наших касается чувств, и становится видимым также Нам и в пылинках оно, что движутся в солнечном свете, Хоть незаметны толчки, от которых оно происходит3.
«Мы не знали друг друга до этого лета» – фраза из песни, ставшая одной из часто цитируемых среди беларусов в самых разных местах: от дворов, акций и маршей до тюремных камер. Ее популярность свидетельствует не только о растущей солидарности, но и о том, что если ранее большая часть общества действительно не заявляла о своих гражданских правах и интересах, то 2020 год стал настоящим пунктом, делящим историю и жизни многих людей на «до» и «после».
Моя личная история – это простой и, увы, ставший распространенным пример режимных репрессий, характеризуемый слоганом «не сидел – не беларус». Я была осуждена на 15 суток за участие в несанкционированном мероприятии (статья 23.34 КоАП РБ), коим являлась художественная акция против насилия, проходившая возле Дворца искусства в Минске 15 августа. В тюрьме я познакомилась с арестованными женщинами разных возрастов, характеров, занятий и интересов, форм и степени проявления своей гражданской позиции. Нас переводили из камеры в камеру, из одного изолятора в другой, из Минска в Жодино. Но везде мы не просто знакомились и делили жесткий быт и условия, но и становились настоящими сестрами – заботливыми, поддерживающими, понимающими.
Еще будучи в тюрьме, я догадывалась, что этот опыт тоже является разделительной чертой. Поэтому спустя время после освобождения каждой из нас я попросила моих новых подруг поразмышлять и рассказать свои ощущения. Их «до и после» во многом похожи, в чем-то различны, но еще раз подчеркивают эту растущую беларусскую энтропию.
Надя Саяпина. Портреты сокамерниц, сделанные во время ареста.
***
Стиль авторок сохранен.
– 26 лет была в летаргическом сне, понимая тщетность всяческих попыток каких либо телодвижений против установившегося режима. Но во время коронавируса поняла, что людям, стоящим у власти, абсолютно наплевать на мое здоровье. На здоровье моей семьи. Здоровье моих друзей.
Далее последовала предвыборная кампания, которая буквально выдавила меня с дивана. Возмутил цинизм и хамство людей, захвативших власть.
Я вышла на улицу, понимая опасность своей жизни и свободе. Но терпеть больше не могла.
Естественно, псы режима не простили мне моего инакомыслия. Поймали, осудили (своим судом), посадили в тюрьму.
В тюрьме я договорилась со своим телом, сознанием, что так надо. Надо не обращать внимания на унижения, лишения. Я предполагала, что подвергнусь подобным испытаниям, и была готова к ним. Даже получала удовольствие от общения с девочками, разделившими со мной камеру.
Но выйдя на свежий воздух (не могу сказать “на свободу”, т.к. свободы в моей прекрасной стране нет), осознала весь ужас, который произошел со мной. Мне стало страшно. Страшно за себя. Страшно за своих близких. Страшно за людей, которые вышли вместе со мной. Мы беззащитны перед подлостью, перед наглостью, перед враньем и лицемерием власти..
Надя Саяпина. Коллаж из нескольких портретов.
***
– По поводу будущего Беларуси у меня прогнозы только положительные, вопрос только в том, когда это будущее настанет. В самом начале протестов я верила в победу в течение нескольких недель, сейчас понятно, что процесс затянулся, но всё же идёт в правильном направлении и обязательно будет успешным. Белорусы стали другими людьми, узнали, какими родными друг для друга они могут быть.
Есть только одна вещь, которая изменилась после того, как я отсидела. Я вышла и почувствовала: “а тут ведь точно такая же тюрьма”. И это чувство сохраняется. Но при этом я знаю наверняка, что мы победим и что люди, которые не дают нам свободно и счастливо жить в нашей родной стране, будут наказаны. Моя мечта – превратить шутки про “страну для жизни ” в реальность. Я мечтаю о свободе, независимости, культурном и экономическом росте Беларуси, демократии и хорошем образовании. У нас есть всё для того, чтобы это сделать. А среди этого “всего” на первом месте – любовь. Друг к другу и к Беларуси, что, в общем-то, стало теперь одним и тем же!
***
–Я не могу сказать, что я плохо жила те же полгода назад. Я работала на хорошей работе, зарабатывала хорошие деньги. Но эти деньги платил мне “дядя Джон” из Америки. А президент с телевизоров заявлял, что мы яйцеголовые.
В какой-то момент понимаешь, что деньги совсем не главное в жизни. И мы попали в такую ситуацию совсем не ради и не из-за денег.
Мы шли за свои права, за свой голос, за людей, которые вокруг нас живут, за своими принципами, за своими друзьями и родными. Мы не хотим, чтобы нас постоянно оскорблял “глава” государства. Мы не хотим, чтобы нас сравнивали со скотом. Мы не хотим, чтобы нас били, унижали, увольняли и убивали за инакомыслие. Я хочу, чтобы голоса народа были услышаны, чтобы народ мог сам выбрать своего представителя. И чтобы этот представитель считался с людьми, которые его наняли.
Попав в изолятор и отбыв там свой срок, я увидела картину, которая меня поразила еще больше. Я не увидела ни одну девушку-“быдло”. Все были воспитанные, мы сортировали мусор в камере, мы пели песни, мы много говорили. Там находились исключительно те девушки, которые сознательны, умны, любезны и честны. Мне кажется, что такое общество заслуживает уважение к себе. Наши люди показали, что мы умеем объединяться и помогать друг другу. Я верю, что у Беларуси колоссальные перспективы с такими людьми.
И если до задержания и заточения мне было очень страшно, то после – внутри меня появилось больше веры.. Там, находясь в камере, абсолютно беззащитные, мы были гораздо сильнее, тех, кто нас заточил и охранял. Внутри нас жила свобода, вера и любовь. И я верю, что с такими людьми Беларусь станет если не богатой финансово, то как минимум богатой духом, а в таком случае наша нация станет гораздо счастливее.
И можно долго рассуждать о будущем, но самое главное, что я приобрела для себя лично – гордость. Гордость, что я белоруска, гордость за свою страну. Я никогда раньше не гордилась этим, скорее с небольшим расстройством объясняла за границей, что это за страна такая. А теперь я уверена, что в будущем каждый белорус будет гордиться своей страной и тем, что он гражданин Беларуси, и весь мир увидит, что это страна с невероятными и светлыми людьми.
Надя Саяпина. Портреты сокамерниц, сделанные во время ареста.
***
– У Беларуси все будет хорошо. Раньше я об этом не думала, думала, что будет усё стабильна. Сейчас вижу, какие люди здесь, какие у них взгляды, цели и желания. Это вдохновляет. Я о них знала – такими всегда были мои друзья, люди, с которыми я работала, с кем делали проекты. Но мне казалось, что их меньше. Что это некая “локальная тусовка”. А настоящие белорусы – это та самая “чарка i шкварка”, скандальные очереди в поликлинику, уничижительное отношение в школах, недовольные уставшие глаза (хочется еще утрировать про “ненависть ко всему живому”, но это уже перебор, наверное). Как будто они есть, они заметны, а ты где-то отдельно, в своем мире.
“Мы жывем адначасова ý двух гарадах, падваенне асобы зрывае нам дах” ( из песни “Miensk i Minsk” группы “N.R.M.”)
Потом оказалось, что это хитро созданная иллюзия. Они просто и правда более заметны. У них было больше власти, их больше в СМИ и обязательных учреждениях.
Острее я поняла это после тюрьмы. Пока были там, обсуждали, что такая система и такие условия не должны существовать ни для кого. Ни для нас, ни для реальных преступников. Тюрьма должна быть местом реабилитации, а не усугубления.
После выхода я была в мед.центре на обследовании. Они бесплатно оказывают помощь пострадавшим в репрессиях. В здании хороший ремонт, оборудование и заботливый персонал. Все нормально, все как надо. И вдруг вспомнила поликлинику, в которую с детства ходила. Про обшарпанные стены, грязные туалеты, грубость и очереди. Среди этого мы росли. В серых школах с учителями, ненавидящими тебя и работу. В серых университетах, куда приходят “для галочки” и студенты, и преподаватели. В серых больницах, роддомах, исполкомах и где-то там еще. Нас окружили одинаковыми гос.структурами с уродливыми плакатами, тупыми речевками, безвкусицей и шаблонностью. Оно стало фоном, которого даже не замечаешь, но который так или иначе влияет. И чувствуешь себя изгоем в этом именно ты. Неважно, где работаешь и что делаешь – рабочий, ученик, студент, медик, маркетолог, учитель, предприниматель – ты тут чуть-чуть чужой, если у тебя есть мозги и чувство вкуса. Ты понимал это на подкорке. А сейчас, вдруг это вышло наружу.
Оказывается, это мы – норма. Не государственные шаблоны, а мы. Мы большинство, мы белорусы, мы народ. У нас есть душа, интеллект, амбиции и желания. Мы ответственны за свою жизнь и свое будущее. Мы готовы к изменениям, готовы ими управлять и вкладываться в улучшения. Мы хотим реализовываться и реализовывать. Жить хотим, свободы хотим. И доверять теперь хотим. Потому что оказалось, что есть кому доверять.
***
Почему лично я сравниваю текущий беларусский контекст с энтропией? Потому что вижу растущую хаотичность, бессистемность в действиях обеих сторон: и режима, и его противников. Как в подавлении и наказании со стороны государственных структур все больше отсутствует законность, логика, стратегия, так же и протест становится все более неожиданным, неуправляемым и разноформатным. Чем жестче и страшнее кара, последствия, чем больше устрашения, тем смелее, активнее и масштабнее реакция, чем больше репрессий в адрес представителей культуры и искусства, тем больше креатива возникает у других, чем больше людей вынужденно покидают страну, тем больше в ней становится активных граждан. Вместе с тем я вижу, что, несмотря на сильную веру, целеустремленность и борьбу, объединенность людей и солидарность, режим и его силовая опора не слабеет, но больше распускается в свободе своего бандитизма и жестокости, что активные и высокообразованные пострадавшие люди вынуждены эмигрировать, проходить реабилитацию; борющиеся также устали от ситуации, психологически и физически нестабильны, теряют места и возможности работы и учебы, различные институции закрываются или полностью реорганизовываются по функциям и составу. Все это говорит о том, что порядок этой замкнутой беларусской системы продолжает стремительно уменьшаться, а энтропия, как и свойственно Вселенной, – увеличивается. И все это так же необратимо, как тяжело засунуть обратно в тюбик зубную пасту. А значит, единственное, что можно предполагать, это то, что хаос будет расти и стремиться к своему разрушительному пределу. Когда и как он произойдет, никому неизвестно. Но именно это обеспечивает нашу эволюцию.
Надя Саяпина. Иллюстрация, смешанная техника.
Создатель теории информации Клод Шеннон, работая с концепцией информационной энтропии, пояснял историю термина следующим образом:
Меня больше всего беспокоило, как назвать эту величину. Я думал назвать ее “информацией”, но это слово слишком перегружено, поэтому я решил остановиться на “неопределенности”. Когда я обсуждал все это с Джоном фон Нейманом, тот предложил лучшую идею. Фон Нейман сказал мне: “Вам следует назвать ее энтропией по двум причинам. Во-первых, ваша функция неопределенности использовалась в статистической механике под этим названием, так что у нее уже есть имя. Во-вторых, и это важнее, никто не знает, что же такое эта энтропия на самом деле, поэтому в споре преимущество всегда будет на вашей стороне4.
Вот почему происходящее сегодня в стране мне хочется назвать «беларусской энтропией»: несмотря на некоторую логику процесса, опыт других стран, профессиональное и любительское, внутреннее и внешнее прогнозирование, неопределенность высока, исход остается неизвестным, как и будущее Вселенной, стремящейся к хаосу. Главное здесь, отмеченное абсолютным большинством, что процесс запущен, искусственно поддерживаемое равновесие и упорядоченность нарушены, а значит, мы действительно очнулись, ожили и растем вместе с этой энтропией.
30 октября 2020 г.
Большой толковый словарь русского языка / Сост., гл. ред. С. А. Кузнецов. – 1-е изд-е: СПб.: Норинт, 1998. Режим доступа: http://gramota.ru/↩
Публичные высказывания официальных беларусских политиков, смешанные с примерами конвенционального мышления, присущего сторонникам Лукашенко [ред.].↩
Лукреций, Т. К. О природе вещей. Т. 1. / Редакция латинского текста и перевод Ф.А. Петровского – Издательство Академии Наук СССР, 1946. – С. ↩
Tribus, Myron, and Edward C. McIrvine. “ENERGY AND INFORMATION.” Scientific American, vol. 225, no. 3, 1971, p. 180↩
RESIDENCY SESSION:FEBRUARY-MARCH, 2021, GOTHENBURG, SWEDEN
DEADLINE: November 20, 2020 | 11:59pm/ 23:59 (Minsk time)
The Call for applications for a 2-months residency program for Belarusian artists is announced by the STATUS project. The STATUS project was launched in 2018 as an exchange between Belarusian and Swedish artists, cultural workers and organizations with the aim to observe and analyze the role of artists in changing society. It is coordinated by Konstepidemin in Gothenburg and gallery KX in Brest and funded by the Swedish Institute.
RESIDENCY PROGRAM
The residency program is a part of the STATUS project 2021-2022 and focuses on the areas:
Self-organization
Freedom of expression
Equality
LGBTQ
Heritagization (Heritage making)
Climate crisis
Experience and interest in working in these areas mentioned above will be prioritized, though other fields of interest can be considered as well.
Participants in the residency program will have an opportunity to meet with other artists-in-residence from Belarus, collaborate with Swedish artists interested in the same field (residency companions), and share their work in different ways – publishing or blogging on the project’s platform statusproject.net, participating in public talks and presentations in Sweden and Belarus, and in the Second Congress of Belarusian Cultural Workers in 2022 in Minsk.
CONDITIONS AND FACILITIES
The residency offers artists-in-residence accommodation, a stipend covering living costs, working space, technical guidance, access to organizing public talks and events, and an established network of professional contacts.
WHO MAY APPLY FOR RESIDENCY
Artists with documented work shown, performed, or published during the last 5 years.
Curators and art managers connected to art organizations and art communities with experience of working with the next fields of interest: Self-organisation, Freedom of Expression, Equality, LGBTQ, Heritagization (Heritage making), Climate crisis.
Applicants should be living and working in Belarus or had to leave Belarus lately because of political persecution. We introduce this limitation as one of the residencies aims is to support Belarus-based artists in difficult conditions of ongoing repressions.
Taking into consideration the need to communicate with the Swedish artistic community, basic knowledge of English is required.
HOW TO APPLY
Please, fill in the application form by the link until November 20, 2020.
The organizers will ensure secure communication and privacy of the provided information.
All applicants will be informed about the selection results via email on November 30, 2020.
ADMISSION
A selection committee of the project team and partner representatives will consider applications by the content of the portfolio and experience and interest of working in the areas of the project’s focus. The long list of selected applications will be sent to a reference group of future collaborators. After feedback from the reference group, the selection committee will make the final choice. If necessary, video calls will be organized. Also, the project will ensure representation balance.
The Selection Committee will be represented by STATUS project leaders –Mona Wallström, Denis Romanovski, and Inga Lindarenka, STATUS online platform Commissioning Editor – Vera Kavaleuskaya, gallery KX art director – Lizaveta Mikhalchuk, ‘The Collective Brain’ network representatives.
Due to COVID-19 restrictions, the dates of the residency can be changed.
PROJECT BACKGROUND
STATUS is a collective research project (launched in 2018) that brings together artists and cultural workers with a common goal to analyze the conditions of artistic practice and give visibility to the people who conduct it in today’s world. Moreover, it encourages them to see their political potential in initiating change. The STATUS project has been created by the joint coordination of Swedish and Belarusian partners: Konstepidemin in Gothenburg and gallery KX in Brest with main support from the Swedish Institute.
The STATUS has its online platform that makes produced knowledge visible and available to the broader public and professionals. The content of the platform is a collection of contributions that have been created in the process of the STATUS project within the artistic research groups Hidden Life, Heritagization, and (non)work, and commissioned texts by other authors from various relevant fields.
In the frames of the project, a range of exhibitions, workshops, public talks, artistic camps were organized in Belarus and Sweden, including the Congress-performance of cultural workers hosted in Minsk. Also, the publication ‘Artistic Positions in Changing Society. Observations from Belarus and Sweden’ that contains texts and artworks documentation in terms of STATUS project was published.
Этот текст был написан в определенной исторической ситуации и для конкретной аудитории. В течение нескольких недель и месяцев осенью и зимой 2017 года я была одной из тех, кто начала призывать обратить внимание на #metoo в шведской художественной среде, используя хэштег #konstnärligfrihet (#творческаясвобода). Как опытная феминистская активистка, которая много раз оказывалась близка к выгоранию во время третьей волны феминизма в Швеции в конце 90-х и в 00-х, поначалу я не хотела выходить на баррикады снова. Поэтому я ждала, что в этот раз другие возьмут на себя инициативу. Но проходили дни и недели осени 2017 года, другие профессиональные сообщества выступали в медиа со своими свидетельствами, и я все-таки решила высказаться в социальных медиа о недавно пережитом мной опыте сексистского угнетения в рамках шведской художественной среды. Вскоре после этого со мной связались другие женщины из разных концов Швеции, которые также чувствовали, что пришло время объединяться. И мы это сделали. Следующие недели были путешествием во тьму. Днями и ночами мы пытались управиться с тысячами историй, которые приходили на нашу групповую почту, и публиковали их анонимно в закрытой группе на Facebook, моментально выросшей до тысяч подписчиков за несколько дней. Множество свидетельств о происшествиях от мелких физических посягательств и устных комментариев до жестоких изнасилований изливались на нашу почту и группу в Facebook. В какой-то момент у меня появилось намерение прочитать их все. Я листала и листала, читала их целый день и целую ночь до тех пор, пока мои глаза не начали болеть. Это время в нашей жизни – в жизни администраторок группы и ее участниц – было очень травмирующим. Так как мы жили в разных городах, у нас не было возможности встречаться и поддерживать друг друга регулярно, но тем не менее мы старались видеться лично при любом удобном случае, а также звонили друг другу. Мы отвечали каждой отважной личности, приходившей со своей историей, мы плакали, забывали поесть и поспать, маниакально пытались поспеть за нескончаемым потоком сообщений. Все это время друзья и незнакомцы, женщины, мужчины и трансгендеры открывались друг другу, начинали говорить о насилии, сексе и власти по-новому. Наконец мы могли быть открытыми и уязвимыми. Последствия этой революции мы до сих пор пытаемся осмыслить.
Иллюстрация: Василиса Полянина. Дети Луизы Буржуа в руках матери. Холст, смешанная техника, 2020.
13
декабря 2017 года Музей современного
искусства в Стокгольме организовал
панельную
дискуссию,
на которой некоторые художницы и
активистки движения задавали вопросы
руководительницам и руководителям
самых значительных художественных
институций и академий Швеции. Я была
одной из художниц, приглашенных в
качестве оппонентки. Зал был занят
вплоть до последнего кресла, а посетителями
стали 300 человек. Атмосфера в помещении
была напряженной и многие были заметно
расстроены. Поскольку я все еще переживала
последствия публикации всех пронзительных
историй, присланных администраторам
группы, я подозревала, что не смогу
говорить связно. Поэтому за ночь до
события я написала короткое объяснение
моего понимания определенного типа
сексизма, порожденного историей
европейского искусства. Когда меня
пригласили на сцену, случилось то, чего
я не испытывала никогда раньше: перед
значительной частью стокгольмского
мира искусства – того, для которого я
двадцать лет пыталась произвести
впечатление профессионалки – я начала
бесконтрольно плакать. И после зачитала
следующее:
Дорогой мир искусства,
Сегодняшняя идея современного искусства укоренена в западном модернизме с его культом гения-мужчины. Она воспевает мужчин, создававших свои образцовые произведения, вдохновляясь музами – социально незащищенными девушками из низших классов общества, часто вынужденными заниматься проституцией для выживания. Авторитет профессора искусств перед его учеником уходит корнями в академическую систему, заложенную в 17 веке, которая, в свою очередь, основывается на средневековых гильдиях, в которых художник начинал свой путь как подмастерье в самом юном возрасте. В 1611 году, в возрасте 19 лет, Артемизия Джентилески была изнасилована своим учителем. До сих пор мы тянем за собой историю искусств, полную сексистской власти, где мужчины, защищая свою мнимую гениальность, силу и статус, эксплуатировали и насиловали молодых женщин.
Я
думаю о картине Эдуарда Мане Un
bar aux Folies Bergère, изображающей
барменшу с глубоким декольте, затянутой
талией и блестящими глазами, которые
устало смотрят на зрителя. Я думаю о
том, как дворянин Тулуз Лотрек изображал
“публичных девушек”, зарабатывавших
на жизнь демонстрацией своих ног в Мулен
Руж. И об Эдгаре Дега, который, как и
другие джентельмены из парижской
буржуазии, мог зайти в раздевалки
Парижской оперы, чтобы провести время
с полуобнаженными девочками-тинейджерами,
чьи бедные родители мечтали удачно
выдать их замуж и таким образом поднять
по социальной лестнице. И думаю о Поле
Гогене, который путешествовал на Таити,
экзотизировал девушек на своих картинах
и сексуально эксплуатировал их. Мы несем
это наследие с собой.
Патриархальное классовое общество поддерживается через сети контактов. Контактов между мужчинами и контактов среди верхней прослойки среднего класса. Сфера культуры и мир искусства являются привилегированными местами, где есть ресурсы, пространство для самовыражения; возможность воплощать свои образы, изображать их и находить аудиторию, получать признание, быть воспринятым в качестве субъекта. Многие соревнуются за место на арт-сцене, чтобы наслаждаться этим статусом, и всем, что к нему прилагается: хорошей жизнью и влиянием на публичное мнение. Но мы не соревнуемся на равных. Некоторые уже рождены в рамках этой сети, они знают, как перемещаться внутри этой системы с самого начала, и их контакты – семейные. В то время как другие, рожденные в малопривилегированных группах, исключены. Эта сеть не только недемократична, она также охраняет элитарную, колониальную концепцию искусства, которая продолжает исключать тех, кто сдерживается интерсекциональной субординацией.
Тирания
бесструктурности, которая долго
господствовала в мире искусства, где
кумовство, неформальные иерархии и
фиксация на статусе продолжают
доминировать несмотря на дебаты, которые
мы ведем о структурной несправедливости
в течение последних 20 лет, должна быть
подвергнута сомнению.
Сейчас
все мы должны спросить самих себя: что
мы делаем для того, чтобы изменить мир
искусства таким образом, чтобы он стал
более демократичным, открытым,
снисходительным, инклюзивным и,
следовательно, более увлекательным,
более творческим, более интересным и
более убедительным для всех в нашем
обществе? Что делаешь ты?
Декабрь 2017 / Май 2019
Иллюстрация: Василиса Полянина. Мальчик в окружении женщин из видео Марины Абрамович Balkan Erotic Epic. Холст, акрил, фломастеры, 2020.
Работа всегда репрессивна. Она привязывает к месту, навязывает более или менее устойчивые отношения субординации, дисциплины и власти. В моей трудовой книжке есть единственная запись об официальном трудоустройстве – месяц на стройке в 17 лет. Так получилось, что путь академического образования – бакалавриат, первая и вторая магистратура – помог сформировать некоторую автономную от работы зону для самообразования, интересных для меня проектов, отдыха. С другой стороны, фриланс в культурном поле Беларуси также является сферой изощренной эксплуатации: написание статьи за 30 евро, большая коллективная выставка с новыми работами за 1200 евро, фестиваль за 180 американских долларов, бесплатная редактура, психологическая помощь и консультирование художников.
Введение закона о тунеядстве в 2015 году стало определенным порогом. К общему фону эксплуатации добавилось принуждение к работе: вернулась дисциплинарная рука, заставляющая трудоустраиваться и забирающая деньги из кармана, если ты отказываешься это делать. Она нежно следит за культурными работниками, за больными, нищими и анархистами. Формы контроля, не характерные для развитого капитализма, среди которых картотеки налоговой службы, почтовые извещения, аресты, штрафы и, наконец, полицейское насилие над несогласными с законом. Естественно, что власть резиновой дубинки соседствует и переплетается с самодисциплиной, микрополитиками власти и экономическими механизмами общества развивающегося авторитарного капитализма.
1. ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКАЯ ЛЕНЬ И ПРИНУЖДЕНИЕ К ТРУДУ
В своем незаконченном из-за лени важном тексте «Похвала Лени» хорватский художник Младен Стилинович пишет: «Лень – это отсутствие движения и мысли, это время бездействия – амнезия. Это еще и безразличие, вглядывание в ничто, импотенция. Это и просто тупость, мука, бесполезное напряжение. Все эти добродетели лени важны для искусства. Знать о лени – этого мало, ее надо практиковать и совершенствовать». Учась у капитализма и социализма, Стилинович говорит, что на Западе искусства больше нет: есть конкуренция, производство объектов, выставочная система, иерархии. Восток (Восточная Европа) всегда же оставлял зазор, в котором художник мог развернуть свою практику вне рынка и экспертизы. Текст Стилиновича – это не эстетизация и эссенциализация лени, но скорее характеристика места искусства в системе позднего социализма и во время переходного периода: неустойчивость его форм, отсутствие эквивалентности и формализованности экономических отношений. Это место кочегарных и сторожевых постов, которые захватывались интеллигенцией, чтобы освободить место для искусства и исследования, которые затем, впрочем, не будут конвертированы в экономический капитал. Контрпроизводительная сила работы. Эти «низкие» места труда были важны как элемент противостояния принуждению к труду, попытка обойти идеологические ритуалы, вырвать часы времени, свободного от «общественно полезного труда», санкционированного государством. Закон об обязательном трудоустройстве «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни», принятый в 1961 году, выполнял в первую очередь функцию идеологического контроля, что в 1980-х годах привело к формированию различных практик субверсии, ухода от принуждения к работе.
С падением Советского союза, принуждение к труду было интернализировано: работа стала нужна, чтобы не умереть от голода и бедности. С приходом западных фондов, лени стало еще меньше. Необходимо было понять механизм работы западного культурного поля: строить карьеру, получать признание, работать над проектами. 2 апреля 2015 года в Беларуси вступил в силу Декрет № 3 президента республики Беларусь о введении налога на тунеядство (Декрет «О предупреждении социального иждивенчества»). Декрет заключается в следующем: граждане, которые 183 дня были безработными, в течение календарного года должны заплатить налог в размере 20 базовых величин (на лето 2017 года – около 200 евро). По сути, старая форма принуждения к труду, но в новой идеологической оболочке и новых режимах экономической эксплуатации, вернулась на место.
Дарья Данилович. “Инкубатор труда” – оказание помощи пострадавшим от Декрета. Скриншот из видео.
Несмотря на то, что теме труда и лени художника в искусстве Восточной Европы всегда уделялось большое значение, в Беларуси по ряду причин эта тема только начинает занимать важное место. Cами экономические условия способствуют этому – отсутствие закона о фрилансе, криминализация зарубежного финансирования, невнятный статус культурной работы, отсутствие образования и частного капитала в сфере искусства.
В случае Беларуси 2010-х, этот закон был принят прежде всего в попытке найти деньги для бюджета во время экономического кризиса. Если декрет в первую очередь направлен на беларусов, работающих за границей и не уплачивающих налог в стране, то неожиданным образом директива проливает новый свет на социально-незащищенные виды труда: труд матери-домохозяйки, дешевый труд художника и фриланс журналиста. По сути, закон является мощным инструментом контроля, а также показывает полную эрозию концепта «социального государства», столь активно эксплуатирующегося в лукашенковской Беларуси. Это своего рода авторитарная мера крайней экономии: социальная сфера не просто урезается как в неолиберальных капитализмах, но вырывается из рук больных, нетрудоспособных и анархистов, и дисциплинирует всех остальных (хочешь получать «бесплатное» образование и медицину – работай!), полностью разваливая социальное государство и его в корне социал-демократическую идею социальной защищенности. Единственное отличие заключается в том, что, с введением этого закона, контроль работает не столько через уровень идеологии, сколько через экономику: не хочешь подчиняться – заплати!
На фоне крайне тяжелой экономической ситуации закон (его правоприменение началось спустя год, когда вступил новый налоговый цикл) вызвал одну из самых мощных волн гражданских социальных протестов, неаффилированных с официальными политическими партиями или движениями. Сперва протесты проходили без вмешательства властей, однако уже с начала марта ОМОН начал задержания и разгоны. 15 марта в Минске прошел санкционированный марш против Декрета, после которого сотрудники ОМОНа в штатском задержали в общественном транспорте ехавших с акции анархистов, а также других пассажиров. Всех их, основываясь на лжесвидетельствах омоновцев, приговорили к административному аресту сроком от 12 до 15 суток. 24 марта количество задержанных превысило 300 человек, на десятки людей были наложены штрафы. Демонстрация 25 марта была фактически заблокирована властями: городской транспорт не останавливался в этой части города, милиция и ОМОН задержали практически всех прохожих, колонна анархистов была схвачена еще на подходе к месту проведения акции.
Выставка Максима Сарычева «Слепая Зона», которая прошла незадолго до этих событий, в феврале 2017 года, в минском выставочном пространстве ЦЭХ, была посвящена как раз этой теме: бессилию перед полицейским аппаратом, страху и паранойе перед возможным обыском и задержанием, психологическому и физическому насилию, которые были метафорически переданы через мрачные изображения искореженных рекламных щитов после шторма 2016 года, тревожные пейзажи и вырытые ямы, иллюстрации с изображением тел с наиболее уязвимыми местами для ударов. Неудивительно, что активистка, изображенная на одном из портретов серии, и в этот раз оказалась за решеткой.
2. ФРИЛАНС И СОЮЗ ХУДОЖНИКОВ
В интервью немецкой художнице Хито Штейрель, Олег Фонарев, украинский разработчик и программист, приводит пример трансформации глобальных экономических связей, используя понятие «ниаршора» в противовес понятию «оффшора». В сфере информационных технологий, страны Восточной Европы стали играть место аутсорсированного труда – компетентного, высокотехнологичного и дешевого. Неудивительно, что в самой близи реальных боевых действий также разрабатываются виртуальные военные симуляторы, компьютерные игры и 3Dграфика. Это характеристика одной из нескольких тенденций, определяющих восточно-европейские режимы труда и отдыха. Если работа программиста вытягивает уровень средней зарплаты к своему высокому горизонту, то работа культурного работника остается ее горизонтом нижним. Так, работа библиотекаря считается одной из самых низкооплачиваемых, полная ставка которой с учетом премий равняется 160 евро (на лето 2017 г.). Введение Декрета о тунеядстве стало катализатором обсуждения труда и статуса работы художника, как ее можно определять, оплачивать и защищать.
Если закон о предотвращении социального иждивенчества в Беларуси все-таки в первую очередь фокусируется на «черной» экономической деятельности, то именно в сфере культуры он вскрывает свои идеологические эффекты.
Как художнику избежать уплаты налога на тунеядство?
Стать фрилансером, получить статус творческого работника, организовать фиктивную секту, совмещать художественную практику с другой официально зарегистрированной работой, стать членом официального союза художников, дизайнеров или архитекторов, учиться за границей, получить справку об инвалидности, уехать в деревню и получить разрешение колхоза на работу с землей, быть ремесленником.
Все эти формы ухода от налога практикуются и обсуждаются в художественной сфере. Поскольку средний уровень дохода художника является крайне низким, и отсутствует более-менее вменяемое законодательство о фрилансе, совмещение нескольких профессий (программиста и фотографа, дизайнера и художника) остается наиболее распространенным.
В Беларуси официальная политика Министерства культуры признает в первую очередь структуры, принципиально не изменившиеся с советского времени: например, Союз художников или Академию искусств. Очевидно, что во многом это происходит для поддержки уровня идеологического контроля. В то же время активно начали зарабатывать символический капитал частные корпорации или предприятия, основанные на олигархических деньгах, как например проекты Белгазпромбанка (дочернее предприятие «Газпрома») или «Дом Картин» (проект сбежавшего украинского олигарха Игоря Якубовича). Эти пересечения рождают гибридные институциональные формы, совмещающие бюрократическое управление, частный капитал и идеологическую цензуру. Все официальные члены союзов художников, дизайнеров, архитекторов освобождаются от уплаты налога, что как раз показывает на директивный способ управления культурой.
Фриланс художники, дизайнеры и фотографы остаются за легальными рамками закона о тунеядстве. Несмотря на то, что существуют способы легализации (например, через оформление ИП), многие из них остаются грабительскими на практике.
Для тех, кто не состоит в официальных союзах (чтобы стать членом Союза художников, необходимо иметь высшее художественное образование в беларусских учебных заведениях и участие в республиканских выставках), существует вариант подачи заявления на рассмотрение присвоения статуса творческого работника. В комиссию, выносящую решение о том, является ли заявитель творческим работником, входят все те же бюрократы и главы официальных союзов. Возглавляет комиссию первый заместитель министра культуры. Так, известны случаи, когда музыканты, пишущие электронную музыку не получают сертификат из-за незнания партитур и нот; живопись художников может быть слишком абстрактна или недостаточно академична; заявителю не хватает рекомендаций и упоминаний в государственной прессе.
На сегодняшний день Декрет всего лишь заморожен на год, и неизвестно, что принесет следующая весна: движения протестов и низовой кооперации, реальный профсоюз культурных работников, платформы и новые формы кооперации? Или же, как это часто бывает, молчание, апатию, закрытость в своих студиях и мастерских.
3. СООБЩЕСТВА, ФИКТИВНЫЕ РЕЛИГИИ, ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ДРАМА
Сложно сказать, что в истории беларусского искусства художники часто задавали вопросы, связанные с изменениями структур труда, условиями работы своего поля и экономикой. В 2000-е Марина Напрушкина разговаривала с городскими планировщиками и архитекторами, Александр Комаров сравнивал работу сибирских шахт и франкфуртской биржи, группа «Бергамот» во время перформанса кидала монеты в галеристку и выясняла статус художника. Более молодое поколение художников напрямую стало критиковать условия своей работы: художественную рутину и расхожие проблемы восточно-европейского искусства, такие как нехватка выставочных пространств, коррупция, непотизм и консервативность художественного мейнстрима. Акции и суд против Национального центра современных искусств Алексея Толстова, фотомонтажи Сергея Шабохина о фиктивном закрытии всех мест, связанных с искусством в Минске, его серия нелегальных лекций для студентов Академии искусств, запуск выставки «Диплом» о критике системы художественного образования, работы Жанны Гладко, в которых она рассматривает незащищенный и невидимый труд-заботу художницы и иерархию в художественной системе.
Группа eeefff Дины Жук и Николая Спесивцева с самого начала своей практики интересовалась, как меняется труд в его современном цифровом нематериальном состоянии, как работает его автоматизация, соприкосновение его человеческой и не-человеческой стороны, интерфейс, алгоритм. Группа eeefff является частью как «Работай Больше! Отдыхай Больше!», так и «Летучей Кооперации» – проектов, которые предложили новый взгляд на соотношение труда и отдыха после выхода Декрета о тунеядстве.
Серия мероприятий «Работай Больше! Отдыхай Больше!» была разработана с целью рефлексировать об опыте работы и отдыха, продуктивности и лени, интенсификации, смешения, взаимопроникновения разных трудовых режимов. Рабочую группу (Дина Жук, Николай Спесивцев, Оля Сосновская, Алексей Борисёнок) интересовали вопросы не только условий работы художников и кураторов, но и диспозиция труда в целом. Задача проекта и приглашение к участию делали акцент на том, как меняется эта конфигурация, как работают классический завод и корпорация (например, «Беларуськалий»), выкачивающие ресурсы из земли, и новый тип экономики, которая выкачивает эмоциональные и когнитивные компетенции: аутсорсинговый труд программистки, изматывающий труд активиста, репродуктивный труд женщины, отдых рейвера, отдых философа, отдых заводского рабочего. РБ!ОБ! – это прежде всего попытка изобрести пространство, в котором в разных дискурсивных и перформативных форматах можно обсудить эти сюжеты не только в рамках местного узкого культурного поля, но в более широкой восточно-европейской перспективе, где есть возможность пригласить друзей и коллег, создавая мощное, заряженное аффектом со-участия, событие.
В 2016 году РБ!ОБ! было посвящено картографированию понятий, связанных с культурой позднего капитализма, аффектов работы и отдыха: лени, гедонизма, сверхпродуктивности, усталости, психологического стресса. В 2016 году группа художников «Летучая Кооперация» начала разрабатывать проект уклонения от Декрета о тунеядстве. При внимательном чтении текста Декрета группой было обнаружено, что от налога освобождаются «священнослужители, церковнослужители религиозной организации, участники (члены) монастыря, монашеской общины». Эта строка закона послужила разработкой фиктивного культа «Экзокоид». Для формирования культа, связанного с летучей рыбой, была создана фиктивная секта со своей историей, ритуалами, местами культа и протоколами. В рамках выставки «Политика хрупкости» в галерее «На Шаболовке» (Москва) «Летучая Кооперация» приглашала посетителей стать прихожанами. Документы были сданы в налоговую, но, возможно, не были рассмотрены из-за приостановки действия Декрета. Организация культа – это в данном случае не нью-эйдж, спиритуалистическая практика, а выработка низовых форм кооперации и самоорганизации (один из главных концептуальных горизонтов ЛК), создание новых систем родства и дружбы.
Подобный квазирелигиозный ответ на Декрет о тунеядстве отсылает к постсоветской популярности мистических культов, воплощенных, например, в гипнозе и заговаривании воды, и к черной экономике – вкладам, финансовым пирамидам, спекуляциям. Видео-работа художницы Дарьи Данилович также основывается на этих феноменах: в серии видео фиктивная организация «Международный» заговаривает воду для «сохранения» от действия Декрета и вводит новую экономическую систему бартера трудовых дней, критикуя формальность статуса тунеядца. Формально этот статус может быть использован по отношению к лицу, которое работало меньше 183 дней в году.
Дарья Данилович. Сеанс энергетического излечения от тунеядства. Заряд воды. Скриншот из видео.
В 2017 году РБ!ОБ! призвал посмотреть на процессы, развивающиеся на разных скоростях, и на их совместную работу, пересечения и поломки при помощи абстрактной машины «трансмиссии»: «воображаемого инструмента по управлению акселерацией, который предполагает соприкосновение шестеренок: тел, объектов, историй и аффектов». Термин «добывающий капитализм» (extractive capitalism), с которым работает исследовательница Саскиа Сассен в своей антропологической поэме «Expulsions» 2014 года, объясняет, как работает современный капитализм, и подводит под общий знаменатель различные процессы извлечения прибыли из земли и из тела. Новая фаза капитализма, более не связанная исключительно с модернистской продуктивностью, массовым потреблением и оборотом товаров, скорее представляет собой гигантский механизм извлечения ценности из человечества и природы, с постепенным высасыванием всех возможных ресурсов, включая жизнь, психические и когнитивные способности, а также биосферу.
Так например, Владимир Грамович описывает ситуацию корпорации «Беларуськалий» и города Солигорска, построенного для добычи калия – основы процветания Республики Беларусь и миллиардов тонн калия, выкопанного в 2003 году. Используя риторический пример, художник предлагает заполнять эти образовавшиеся полости искусством в качестве корпоративных коллекций (примером которой является коллекция другой корпорации – Белгазпромбанка). С другой стороны, в рамках серии мероприятий обсуждалось тело как другая полость выкачивания и наполнения аффектом: в дискуссиях, посвященных эмоциональному труду (Ира Кудря) и эмоциональному выгоранию (Таня Сецко).
Лина Медведева и Максим Карпицкий организовали показ беларусского советского фильма начала 1980-х «Его отпуск», сюжет которого разворачивается вокруг рабочего-передовика Кораблева, который устанавливает, что причиной постоянных проблем с производством продукции являются некачественные детали смежников. Кораблев берет отпуск, едет в другой город на завод «Красный луг» и устраивается на работу, скрывая истинный мотив приезда. Он собирается переналадить оборудование в цеху, где выпускаются детали для его родного завода.
Фильм вкладывается в такое жанровое обозначение как «производственная драма», и этот термин за рамками советского жанрового кино, мне кажется, может описывать многие из тех поверхностей, которые деформируются под действием добывающего капитализма. В целом, я бы предложил рассматривать эти художественные реакции на Декрет о тунеядстве как такого рода производственную драму, которая вскрывает и анализирует не только индустриальный труд, но и то, как психические, эмоциональные и когнитивные компетенции становятся частью того, что также было названо добывающей машиной капитализма в условиях авторитаризма в Беларуси.
*Это эссе было впервые опубликовано в Hjärnstorm nummer 132: Belarus/Sverige в 2018 году и отредактировано для публикации на Status Platform в июле 2020.
В качестве реакции на современную экономическую систему, завязанную на самоэксплуатации, прекарном самоменеджменте и переутомлении, подкрепляемых чувством вины и депрессией, мы создали сборник различных упражнений для практики удовольствий и лени, радикального безделья, не-работы и непродуктивности. Руководство было составлено участницами и участниками исследовательской группы “(не)работа” и приглашенными экспертками.
Как стать ленивыми на долговременной основе после продолжительного и утомительного исполнения трудовых обязанностей с серией множественных провалов и срывов
Получите стипендию, которая не обусловлена регулярностью вашего производства, но гарантирует регулярные выплаты. Исходя из ее условий вы можете быть должны произвести что-то – но только в конце. Чем дальше и неопределеннее конец, тем лучше. Расплывчатость расписания и отсутствие ограничений по времени вместе с нехваткой или отсутствием промежуточных сроков и контроля позволят вам самим руководить распределением нагрузки и времени.
! Опасайтесь соблазна превратиться в секретарей, ассистенток, начальниц и милиционеров по отношению к самим себе!
Существуют два способа практики лени. Продвинутый способ подразумевает начало не-работы над вашим “проектом”, как только вы получите стипендию. Бескомпромиссным трудоголикам с высоким уровнем ответственности и предрасположенностью к чувству вины мы предлагаем щадящий режим, который предполагает постепенное уменьшение времени работы над “проектом”. Начиная с 8 часов работы в день 5 дней в неделю, необходимо работать на час меньше каждый день, чтобы через полторы недели прийти к 1 часу работы ежедневно. Следующим шагом будет уменьшение количества рабочих дней в неделю. Необходимо либо постепенно сокращать их количество, либо начать с пропуска каждого второго рабочего дня и впоследствии пропускать все больше и больше дней подряд. В конце концов после растянутых выходных и продолжительного безделья станет все сложнее вернуться к рабочей рутине. Когда вы почувствуете, что полностью впитали лень, можете приступать к практике лени независимо и без временных рамок.
! Опасайтесь перевозбуждения из-за количества свободного времени и попадания в ловушки других проектов, направленных на производство. Отклоняйте все приглашения и игнорируйте прием заявок на проекты, которые предполагают необходимость работать.
! Опасайтесь чувства вины, которое в какой-то момент начнет назойливо появляться. Помните, что “лень” как негативное явление – это понятие, навязанное эксплуататорскими капиталистической и государственной системами. В работе нет ничего естественного или нормального. Постоянный труд не обязателен. Ваше тело может само регулировать режимы активности, так что доверяйте ему. В конце концов подумайте и ответь себе честно: были ли справедливо (если вовсе были) вознаграждены ваши время и усилия, потраченные на труд в течение многих лет? Так что ваше безделье – это просто запоздалое возмещение убытков или растянувшаяся реабилитация после выгорания.
! Восстанавливающий эффект лени на долговременной основе может стать недействительным, когда / если возникает настоящий действительно крайний срок сдачи.
Оля Сосновская
Цифровой коллаж Оли Сосновской
Построение карьеры в умирающем мире / Амбициозность в горе
Найди в интернете статьи по теме “изменения климата” и читай в течение одного часа.
Вспомни природные катаклизмы, произошедшие в течение года и происходящие в настоящее время.
Посмотри в окно и подумай, является ли погода нормальной для этого места и времени года. Когда стали заметны эти аномалии?
Соотнеси прогнозы ученых о последствиях изменения климата со своим возрастом: сколько тебе будет лет, когда большинство ледников растает? Когда половина существующих видов вымрет? Когда некоторые страны станут необитаемыми?
Ответь себе честно: как ты хочешь провести годы, оставшиеся до катастрофы?
Оля Сосновская
Цифровой коллаж Оли Сосновской
Как писать черную картину в течение трех часов на городской площади
Принеси чистый белый холст, мольберт, черную краску и одну кисть на городскую площадь. Лучше всего выбрать то место, где есть какие-либо элементы черного цвета.
Закрашивай белый холст черным в течение трех часов.
Правила этого перформанса предполагают, что нужно быть открытым для вопросов прохожих, но никогда не прекращать писать, делая медленные и контролируемые движения.
Не стесняйся превратить этот перформанс в общее обсуждение традиций монохромной живописи (Малевич и другие), природы черного цвета и живописи как действия.
Этот перформанс состоялся в 2010 году на площади Сергельсторг в Стокгольме. Больше информации здесь.
Нильс Клаессон
Как писать белую картину на белом холсте на черной сцене-коробке
Принеси чистый белый холст, мольберт, белую краску и кисть в пространство сцены.
Пиши белым по белому холсту в течение 20 минут.
Перформанс предполагает, что нужно быть открытым к вопросам публики, которая сидит или стоит вокруг художника.
Без колебаний отвечай на вопросы о традиции монохромной живописи и природе белого цвета. Одной отсылкой для дискуссии может стать белая живопись Малевича. Другим художником, которого стоит упомянуть, является Роберт Райман. Темой для обсуждения также может быть природа белого цвета и отношения между белым цветом и черной коробкой как пространством.
Нильс Клаессон
Рождены, но еще не названы
Дождись, пока наступит твой день рождения. Пригласи всех своих друзей на долгую прогулку по городу. На мой день рождения я написала сообщение:
2 мар 2019 г., 19:29
всем привет! зову всех гулять по нагатинской-подняться-на-горку-шляться-и-пикниковаться-наведывать-местные-кафе-и-склоны.
встречаемся ЗАВТРА (воскресенье) в 15.30 в KFC возле станции метро Нагатинская. берите с собой еду, напитки, друзей, кого/что хотите. ну и надевайте обувь, готовую ко всему) до встречи! обнимаю каждого и каждую!
Ты можешь предложить свой собственный маршрут или попросить друзей о помощи с маршрутом.
Во время прогулки доставь себе удовольствие: принеси самогон отца твоего друга и выпей его на самой красивой высокой точке с видом на город; не колеблясь пробуй местную еду из киоска и пей алкоголь, купленный в магазине на углу.
После этого празднования вы обнаружите у себя алкогольную интоксикацию и можете даже стошнить коллективно с друзьями. После этого тело подскажет, что тебе нужно делать: просто лежи в кровати три дня, перенеси все свои встречи, ешь только легкую и здоровую пищу, отбрось все старые идеи и сомнения (тело все равно не позволит тебе это сделать). Это время может быть в каком-то смысле непродуктивным с точки зрения продуктивности или очень продуктивным с точки зрения непродуктивности.
Дина Жук
Комментарии
Даааааа, интоксикации! Я думаю, что это очень хороший инструмент. Похмелье, выхода. И это показывает сложные взаимоотношения между удовольствием и фрустрацией/болью в рабочих/нерабочих отношениях. Также служит своего рода реакцией на культуру стимуляторов и витаминов, улучшающих продуктивность.
Да, для меня это работает в качестве своеобразного обновления (хотя это может звучать безумно), я начинаю видеть все с нового, неожиданного ракурса.
Хотела добавить другое суб-упражнение.
2) Заболей. Это может быть несильное отравление или простуда — осторожно с силой болезни. В настоящее время рабочий график, основанный на дедлайнах, фрилансе, или почасовой трудовой договор лишают нас возможности получить необходимый больничный. Тем не менее, как упоминает Дина, твое тело не позволяет тебе следовать им. Просто следуй желаниям своего тела, не-возможностям и стремлениям — лежи в кровати, спи, не смотри на экраны слишком много, не думай, забудь о своих амбициях и тревогах.
❤
Стесненная активность
Пожалуйста, найди что-то, что лучше всего послужит для тебя шиной. Разделочная доска, блокнот или эргономическая часть мебели – это хороший выбор! Также необходим материал, который будет фиксировать шину. Используй что-то подручное: шарф, пояс, провод от зарядного устройства твоего ноутбука или смартфона.
Напиши на небольших листочках бумаги названия тех частей тела, которые могут быть стеснены. Лучше всего попросить сделать это друга: таким образом можно будет избежать любых когнитивных искажений.
Закрой глаза и возьми один из листков. Прочитай название выбранной части тела и стесни ее, используя подготовленные материалы.
Вот некоторые изображения для вдохновения/депривации:
Изображение предоставленоКолей Спесивцевым
Делай то, что запланировано на день, в течение 45 минут оставаясь в стесненном положении. Пожалуйста, сосредоточься на своих чувствах. Какие процессы вышли на передний план? Какие подавлены или замедлены? Что находится в фокусе твоего внимания? Что находится вне твоего взгляда? Хочешь ли ты продлить стеснение? Какую часть твоего тела ты хочешь стеснить в следующий раз?
Пожалуйста, прекрати это упражнение строго через 45 минут, даже если ты хочешь его продлить.
Сфотографируйся в стесненном состоянии. Пришли фото нам вместе со списком дел, которые тебе удалось сделать в течение упражнения.
Повтори упражнение завтра.
Лучше делать это упражнение коллективно.
Коля Спесивцев
Комментарии
Как ты думаешь, это упражнение спровоцирует тебя делать больше усилий или меньше?
Я думаю, интереснее всего сфокусироваться на различных механизмах акселерации, встроенных на психосоматическом уровне в наши тела. Поэтому задача этого упражнения не в том, чтобы производить больше или меньше, но чтобы создать новую общность между разными частями самих себя. Я логично объясняю?
Да! Все очень логично )
Обсессия по инструкции
Подумай о человеке, который тебе нравится или нравился не так давно. Если ты любишь сейчас кого-то, это тоже подходит.
Подумай о человеке в течение 5 минут. Как человек выглядит, как звучит его или ее голос? Вспомни те моменты, когда вы были вместе. Как вы впервые встретились? Где вы были вместе после этого? О чем разговаривали? Прикасались ли вы друг к другу? Если нет, то вспомни, как ваши тела располагались в пространстве по отношению друг к другу.
Представь, как вы встречаетесь снова и что вы при этом делаете и говорите. Что сделает этот человек и как ты отреагируешь? Прояви изобретательность. Можно использовать предыдущие встречи для вдохновения и основы твоих фантазий.
Найди профиль этого человека в социальных сетях. Чрезмерно внимательно рассматривай профиль в течение как минимум 30 минут. Просмотри фотографии, прочитай посты и комментарии, проверь людей, которые поставили лайки. Рассмотри людей из списка контактов. Делай это внимательно и кропотливо.
По желанию: Напиши сообщение этому человеку, но не отправляй его. Подожди минуту, потом перечитай. Отредактируй. Напиши несколько новых сообщений. Выбери одно, которое ты хочешь отправить.
! Остерегайся потенциальной одержимости работой в том случае, если привязанность слишком сильная, но не взаимная.
Оля Сосновская
Комментарии
я задумалась, стоит ли включать это упражнение. во-первых, этично ли вовлекать других людей в такую тренировку, хоть и косвенно, а во-вторых, может, это слишком глупо. что думаете?
мне нравится идея подвешенных обсессий, натренированного эмоционального потенциала, который, может быть, раскроется в будущем, а может быть и нет. такой эмоциональной работы в прок. возвращаясь к твоему вопросу, мне кажется, этим людям будет приятно, что в кутерьме бессмысленных дел человек, который будет делать упражнение, о них вспомнит и, может быть, даже напишет им. ведь мы не обижаемся, что нас поздравляют с днем рождения по мановению алгоритмической волшебной палочки социальных сетей!
Наблюдение за великими успешными молодыми художниками, кем ты никогда не станешь
Зайди на сайт https://futuregenerationartprize.org/ или любую другую страницу премии для молодых художников или проверь списки участников “Документы” и Венецианской биеннале чтобы найти тех, кому нет 35 лет. Просмотри личные сайты участников, поглазей на глянцевые скриншоты и блистательные фотографии экспозиций. Пролистай бесконечные списки выставок в их резюме. Проверь, в каких университетах они учились. Сосчитай, во сколько тебе обошлись бы образование и жизнь в этих странах, учитывая траты на получение визы в зависимости от твоего гражданства. Если возможно, проверь, насколько разнообразны выпускники этих университетов в смысле этнической принадлежности, гендера, класса и происхождения.
Если получилось так, что вы заканчивали один и тот же университет, задай себе вопрос: почему ты до сих пор не среди этих людей? Оглянись на свою жизнь и проанализируй, что привело тебя туда, где ты сейчас находишься. Помечтай о других возможностях, которые могли у тебя быть, – вероятно ли, что они что-то изменили бы? Учитывая опыт прошедших лет, думаешь ли ты, что твой статус может радикально измениться в ближайшем будущем? Спроси себя, не тратишь ли ты слишком много усилий, чтобы контролировать то, что невозможно контролировать?
Если ты все-таки никогда не станешь великой успешной молодой художницей или художником, расслабься и делай то, что ты на самом деле хочешь, получая удовольствие.
Оля Сосновская
Цифровой коллаж Оли Сосновской
Цифровой коллаж Оли Сосновской
Цифровой коллаж Оли Сосновской
Тела за не-работой (спящие тела – больные тела – истощенные тела – необученные тела)
Создай плейлист с музыкой, которая заставляет тебя пуститься в пляс. Упражнение будет более эффективным, если у тебя есть хорошая или достаточно громкая звуковая система, но использование наушников тоже возможно. Заведи будильник на любое время в течение твоего рабочего дня. Это упражнение можно выполнять везде, единственное требование – близость к твоему рабочему месту, чтобы можно было сделать упражнение сразу после того, как ты его покинешь.
Начни упражнение: включи музыку из плейлиста и танцуй энергично, самозабвенно и страстно как минимум 10 минут. В результате этого упражнения твое внимание и тело решительным образом отвлекутся от рабочей рутины, чей непрерывный поток будет прерван. Повторяй тренинг каждый день, постепенно увеличивая его длительность, прибавляя каждый раз как минимум минуту.
Оля Сосновская
Скриншоты из поисковой системы, предоставлены Олей Сосновской
Скриншоты из поисковой системы, предоставлены Олей Сосновской
Скриншоты из поисковой системы, предоставлены Олей Сосновской
Скриншоты из поисковой системы, предоставлены Олей Сосновской
Комментарии
Является ли танец непродуктивным или, наоборот, тренирует выносливость и способствует реабилитации, позволяя улучшенному телу быть полезным и способным работать? Заменять изможденность работой другим переутомлением, которое кажется освобождающим и трансцендентным. Делает ли это тела неподвластными логике капитализма или, скорее, тренирует их способность выносить часы монотонной работы?
Мне тяжело подумать про автономию любого вида активности от логики повышения добавочной стоимости (креативного потенциала в том числе). Все, что казалось автономным и аутентичным вчера, завтра может быть в основе отчужденного труда. Поэтому, возможно, лучше обсудить не места/время/состояния-наших-тел, но сети, которые мы можем сплести/свить. Мой вопрос таков: какого рода солидарность/эмансипацию мы можем создать на основе танца?
<3 за последний вопрос!
Как играть в компьютерные игры, которым все равно, что ты в них играешь
Этим мыслям я обязана Александре Аникиной, которая меня вдохновила.
Скриншот из видеоигры Всё, разработанной Дэвидом ОРайли, 2017
Mountain. Это некий мир, в котором существует отдельная, автономная по сути гора, такой агент вне твоих человеческих связей. Гора, которая перемещается, ты можешь к ней приближаться или отдаляться.
Скриншот из видеоигры Всё, разработанной Дэвидом ОРайли, 2017
У человека, который смотрит на это, роль обозревателя – ты больше не можешь контролировать внутренности компьютерной игры, а скорее все происходит наоборот: она развивается и живет сама по себе. За 1 доллар ты получаешь доступ лишь к обзору субъективности, у которой полностью свой мир. В игре меняются день и ночь, условия существования, при этом как пользователь ты можешь только совершать микродействия, которые ни на что не влияют. Иногда также ты можешь увидеть состояние горы, которое выводится на экран, или попытку диалога (или просто вопрошания?).
Скриншот из видеоигры Всё, разработанной Дэвидом ОРайли, 2017
В Everything ты можешь стать одним из животных, насекомых или частиц во вселенной на микроуровне или на макроуровне – скажем, кометой. При этом твой персонаж может путешествовать во времени. Сегодня я была мамонтом, я попала в ледниковый период. Ты можешь проникать в агентов разных уровней и становиться божьей коровкой или молекулой этой божьей коровки, если ты там проведешь достаточно времени и достигнешь этого уровня. Если можно было бы представить себе картину Вселенской Прокрастинации, то ты здесь оказываешься. Ты можешь ничего не делать: если ты опускаешь руки, то сам агент начинает жить своей жизнью, он ходит и перемещается по планете, которая точно также, как и Гора, является таким островом (утопическим?), где происходят процессы, с которыми можно сосуществовать и в дальнейшем в них погружаться (или это и есть сосуществовать, просто внимательно?).
Игры, которым уже не нужен зритель, игры, которые лишены даже зрительского взгляда, взгляда как бы извне. Там нечто происходит, пока тебя нет, мир меняется и развивается, его не сковывает взгляд “Бога”, взгляд человека. Человек больше не руководит и не контролирует игровой юниверс. Там присутствуют тела в процессе создания, а не уже созданные тела.
Дина Жук
Скриншот из видеоигры Всё, разработанной Дэвидом ОРайли, 2017
Создай временную рекреационную зону
Пригласи гостей через приложение-агрегатор по доставке еды в твоем городе. После того как гости приносят первые угощения, пригласи их к столу. Расскажи, что пикник был специально инициирован для доставщиков еды и создан их коллегами. Это временная комната отдыха от ежедневной рутины. Гости приглашены найти время на перерыв в их безумном рабочем графике и немного побыть на пикнике, побыть вместе.
Eeefff. Автоматическая Рекреационная Зона, 2018
Eeefff. Автоматическая Рекреационная Зона, 2018
eeefff
Комментарии
а как вообще работает график доставки еды? я так понимаю, в россии ты не можешь просто так взять паузу — должен разрешить менеджер, а если делать это как незавершенный заказ, то может выглядеть как опоздание, да? + другие заказы в очереди будут ждать? в общем, интересно было бы подумать, как реально обмануть их систему и график!
Насколько я знаю, это достаточно крокодиловая система, по крайней мере в Москве. Да, ритм работы ты не задаешь сам, но его регулирует не то менеджер человек, не то алгоритм-оптимизатор человеческих ресурсов. Еще полгода назад можно было видеть доставщиков яндекс еды, которые целой компанией бездельничают в макдональдсе или бургер кинге. сейчас в алгоритмических головах менеджеров что-то поменялось и бесцельно слоняющиеся доставщики пропали с улиц и кафе.
Инструкции для непродуктивной сессии снов наяву
Это упражнение необходимо выполнить около 14:00 посреди рабочего дня. Это танцевальная медитация, которая облегчает бремя твоей повседневности и заставляет твое тело расслабиться и забыть о ежедневных проблемах. Чтобы выполнить упражнение, следуй инструкции. Скачай аудио файл с soundcloud на твой телефон. Выйди из офиса и найди спокойную полянку, на которой нужно будет войти в медитативное состояние. Под “полянкой” в данном случае понимается плоская поверхность, на которой возможно прилечь. Это может быть пол спальни, городской парк или залитая солнцем крыша. Она может быть где угодно, главное быть в одиночестве и чувствовать себя безопасно и комфортно в горизонтальном положении. Ложись. Расслабься. Надень наушники. Включи аудиофайл.
Это упражнение вдохновлено проектом “Бесконечности” хореографа Сергиу Матиса (Sergiu Matis), с которым я близко сотрудничаю. Его проект основан на исследовании Эрнста Блоха “Принцип надежды”. Премьера “Бесконечностей” состоялась в Берлине в 2017 году. Саундскейп создан Карлом Перксом (Carl Perks).
Мила Павичевич
Как расстроить Отца (Покушение на сильных с негодными средствами!)
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Изображение предоставлено Добро пожаловать в кукольный дом!
Задачи-истории для выживания о скрывающихся из виду Трудностях и Праздностях дочерей.
Праздник Непослушания тактических прелестей, трудности чар наивного восстания: искусство угощения и поглощения, подбора и приношения, маленькие кландестинные манипуляции и тройное предательство имени Электры, Эклера и Молнии!
Car la poudre et la foudre c’est fait pour que les rats envahissent le monde! Потому что порошок и молния созданы для того, чтобы крысы вторгались в мир!
Инсценировки:
Отец — испорченная трюфельная паста, которая не может пробраться в пышную парадную особняка Гюбена, — утонул в роскоши, снизу хода нет, приходится подглядывать за балом лепнины и мрамора в окно, бить в него печальным крылом, ядом глаз-волос-змей, всеми своими кишечнорозовыми восемью пальчиками. Венецианский мой отец, я дарю твоему черному вакууму подношение-отношение, итальянскую пасту-дочь, не пригодную к употреблению.
Снизу к тебе нет хода, но я знаю: здесь, внизу живут девочки, которые набивают рты грязью и вынимают ее губами, интуитивные ищейки в поисках кулинарных подарочных ингредиентов для Кухни Землистого Яда.
Отец — клубничный Дирол, нежно-обжигающая жвачка на опадающей кусками краске, шелухе, чешуе (через соломинки) вызывает слюну, пену рта!
Отец — синяя Электра. Послание-вопрос из Синего Огня Собственного Несовершенства излюбленной древнегреческой героини, одной из украшений греческой драмы: как расстроить Отца?
Добро пожаловать в кукольный дом!
Гиперактивное упражнение
Изображение предоставлено Алексеем Борисенком
Парадоксально: один из способов не делать ничего – это связать себя с бюрократией, ее мощной контрпродуктивной силой и ее субстратом: архивом, делопроизводством и документацией. Если для субъекта, которому необходимо нечто, бюрократия оказывается сущим адом и хождением по замкнутому кругу, то для агента бюрократии, расположенного внутри, она может стать истинной прокрастинацией, высшей формой ничегонеделания со своими маленькими машинами удовольствия и сжигания времени. Специфический тип удовольствия, окружающий рутину повседневной жизни и связанный с бюрократическим управлением повседневности, прерывает работу, ломает ее привычный ритм, стимулирует глаза и пальцы. Можно ли использовать антитворческую непроизводственную силу бюрократии и архива в своих целях? Следующее упражнение, соединяющее в себе археологию, психогеографию и бесцельное шатание, поможет ответить на этот вопрос.
Для выполнения упражнения вам понадобится архив любого рода, цифровой или физический: картотеки, вернакулярные базы данных, репозитории, различные сборки информации, желательно содержащие неактуальную информацию. Перед началом упражнения мы зададимся вопросом Свена Спикера: «Есть ли какая-то часть архива, которая выходит из-под контроля архивариуса, что-то “за пределами архива”, что останется недоступным для его инструментов поиска?»1 Отвечать на этот вопрос не обязательно. Мы посмотрим на архив не как на язык дискурса и власти, но как на сочленение различных фрагментов информации, которые выскальзывают от регистров, карточек, хештегов и индексов.
Цель упражнения: бесцельное шатание по массивам данных.
Инструкция:
1. Найдите архив или базу данных. Поскольку, скорее всего, вы находитесь за экраном компьютера, удобнее использовать цифровой архив. Возможна работа и с материальным архивом: она активирует не только ваши глаза и пальцы, но и мышцы рук и спины. Для этого упражнения подходят базы данных, собранные благодаря пользователям: социальные сети vkontakte, «Одноклассники», last.fm, «Википедия», flickr, alibaba, youtube и т.д. Также подойдет и личный массив информации: например, старый хард драйв диск. Это могут быть любые психоданные: закладки, список контактов в соцсетях, заметки.
2. Придумайте протокол, которому вы будете следовать. Возможны варианты.
2. А) Хаотичный способ: основан на интуиции, подмигивании, соблазнении. Переходите по любой ссылке, которая кажется вам заманчивой, странной, интересной, притягивающей. Переходите по всем ссылкам, включая самые стремные и конспирологические.
2. B) Способ-протокол: некоторые пользователи, в особенности имеющие склонности к фиксации и контролю, любят следовать протоколу. Не бойтесь, придумайте самый странный способ перехода со страницы на страницу – все равно о нем никто не узнает. Например, переход на каждую пятую ссылку, на каждый материал, связанный с определенной темой, ключевое слово или слова, которые будут определять ваш выбор и т.д.
N.B. Часто корпоративные методы будут пытаться контролировать ваш выбор и подсказывать вам самые очевидные ходы, основанные на анализе ваших данных. Не дайте себя обмануть! Однако иногда не стоит избегать логики предложенного выбора – она может завести вас в странное место цифрового бессознательного.
3. Выключите все часы, пусть ход времени не отвлекает вас от столь увлекательного и контрпродуктивного занятия. Возможно, вы узнаете что-то новое, увидите особые образцы интернет-дизайна и даже что-то сохраните себя на компьютер.
4. Не останавливайтесь!
5. Переходите со страницы на страницу, с видео на видео, с трека на трек, с профиля на профиль – сделайте ваше бесцельное гиперактивное шатание наиболее бесполезным, странным и удивительным!
N.B. Это упражнение психологи часто связывают с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, столь характерным для нашего времени. Не поддавайтесь заблуждению! Бесцельное гиперактивное шатание может выполняться со всей серьезностью прокрастинации и высоким уровнем концентрации и внимания.
Пример гиперактивного бесцельного шатания по базе данных звуков социальной сети «Вконтакте» по ключевым словам, связанным с геологическими понятиями:
Звук преисподней → Заговоры Натальи Степановой, переделанные – Умножение залежей полезных ископаемых → Неизвестен – Звук движения тектонических плит → Вязкий Шараб – Тектонический клин → … → Илгашевский текстиль – АЛВ (атмосфера, литосфера, водород) → DJ AUTOMAT – ВКЛЮЧИЛ МАГМУ ОТКИНУЛО НА 10 МЕТРОВ BA$$ BOO$T
Алексей Борисёнок
Тревога – это место, место – это судьба
Аннотация
Мануал по не-работе и лени от н и и ч е г о д е л а т ь аккумулирует различные подходы к теме, разрабатываемые отдельными сотрудницами н и и . Не-работа с тревогой, с визуальными и поэтическими образами, с телом – составные части данного руководства; порой предлагаемые исследовательницами маршруты неожиданным образом пересекаются, образуя новые узлы на карте времени/тела/пространства, иногда – существуют автономно. Искренне надеемся, что каждый из пользователей сможет творчески применить наши наработки в собственной жизни.
Содержание
1) Алгоритмы не-действия
картографирование тревоги
влажная уборка vs дедлайн
переведи меня в текст
медленное движение
дедлайн как инструмент прокрастинации
2) Возможные проблемы и пути их решения 3) Часто задаваемые вопросы и ответы на них 4) Глоссарий 5) Предметный указатель 6) Где еще найти информацию по предмету, контактная информация
1) Алгоритмы не-действия
картографирование тревоги
тревога – это место, место – это судьба работай над судьбой, расчерти свою тревогу, составь карту и план вот очаги возгораний тревоги, это игра солитер, путешествуй по ней, как по минному полю путешественник – это возможность протеза, вообрази себя в огне например (*) это осеннее поле, под желтыми листьями тлеют островки тревоги распознавание тревоги – это код, тот же код уже вшит в твоем теле местами встречи, чувствуй будущие ожоги так, как будто они всегда уже есть наложи повязку, наложи план на карту, помажь эти листья мазью
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
разметь на теле места тревоги, раскрась их и укрась ты принарядился, давай поработаем с этим как давно вы вместе как долго пробудете в месте отвечайте вежливо и корректно как я встретил тебя – я узнал тебя по запаху листьев, ты моя серия взрывов давай украсим эти места и пойдем на вечеринку ссылочки и ссылки, сошли меня во все места тревоги, я перейду сейчас, вот я перехожу твоя страница горит я ставлю ей лайк она подмигивает мне ты уже знаешь, где будет гореть сегодня? кинешь ссылку? места хотят быть круглыми, как гнезда тревога тоже закручивается гнездом наскролленные страницы как маленькие гнезда на пальцах
влажная уборка vs дедлайн
(*)
Я лежу и смотрю на пол. Больше я ничего не могу делать в этом состоянии – только лежать на полу и смотреть на пол. Я фокусируюсь на тонком слое пыли с лепестками от букета на восьмое марта. Я смотрю и чувствую, как возрастает желание это убрать. На данный момент это самое сильное мое желание, оно сильнее, чем желание жить.
Уборка – вот чего я хочу прямо сейчас. Влажная уборка. Я бы даже сказала генеральная. Нужно перебрать шкаф, убрать зимнюю одежду, разложить приправы по степени остроты. Это очень важно, гораздо важнее моего дедлайна по тексту, и тем более того недомонтированного видео.
Довольно редко, точнее, совсем недолго мы оказываемся в состоянии непрожеванного аффекта, когда не знаем, что именно чувствуем. Привычки распознавания чувств работают отлажено, и мы быстро упаковываем аффекты в нарратив. Тревога – это то ли средство достижения, то ли следствие аффективного бульона, неразличения эмоций.
Тревога подключает воображение: хочется вообразить контуры и четкие силуэты будущих дел, докладов, проектов вместо этого дребезжания и несовпадения с собой, лихорадка аффектов продуцирует спойлеры будущего, к которым можно вернуться, когда резонансы затихают.
переведи меня в текст
***
cтихи по пути на работу заметки в ванной как поживает внутреннее желе трясущийся субъект маг состояний тревоги, учитель, гуру темное знание с другой стороны жесты отчаяния душевные практики распознай меня а потом переведи меня в текст это колода карт рубашкой вверх рубашкой вниз я лежу на постели все ускоряющееся замедление я замечаю следы печали на лицах друзей и саму печаль вот ее складки вот эти трещинки вот эта неуместная пауза в разговоре друг, мы сшиваемся в одно мягкое полотно мы ждем одиссея стол на столе дребезжит старая чашка морали пока ты съедаешь свой ужин без вкуса еды милый мой, я готов распахнуться навстречу
медленноедвижение
Найдите спокойное защищенное место, где никто не сможет отвлечь вас от выполнения практики. Сделайте небольшую разминку, которая подготовит тело к медленному движению. Включите тихую медитативную музыку (идеально подойдут китайские колокольчики). Поставьте таймер на определенное время. Рекомендуется начинать с 15 минут замедления в день, постепенно добавляя по несколько минут. Теоретически можно довести длительность практики до 24 часов в сутки, но пока, насколько нам известно, достичь такого результата никому не удавалось. Начинайте медленное движение от кончиков пальцев, постепенно охватывая им все тело. Попробуйте включить весь возможный спектр движения тела, сохраняя при этом самую медленную скорость, на которую вы способны. Продолжайте движение до тех пор, пока не прозвучит сигнал таймера. Плавно выходите из состояния замедления.
дедлайн как инструмент прокрастинации
Я существую лишь на полгода вперед. Одна резиденция подтвердила мое участие, а это значит, что я отвоевала еще шесть месяцев будущего.
Отложенные мероприятия формирую горизонт будущего, того будущего, которое не существует в мире постправды. Это маленькие горизонтики грядущих событий, проектов, конференций, докладов и поездок. Когда они приближаются, то лопаются на языке, как шипучие конфеты, создавая спойлер мероприятия в сети. Обычно этого достаточно, чтобы мероприятие так и не произошло.
Дедлайн как самый доступный инструмент прокрастинации позволит вам максимально долго откладывать событие. Когда вы обзавелись дедлайном, вы видите эту точку на карте (также многие видят линию, которую часто называют смертельной), и теперь вы можете двигаться в разные стороны, оставляя после себя непросмотренные закладки, руины чатов и ссылки, которые ведут в никуда. Это стратегия цифрового номада, без жесткой структуры и заданных правил прогулок в сети интернет.
Постарайтесь разумно подойти к дедлайну и использовать его многократно, бесконечно продлевая и перенося. В качестве такого экологичного примера можно привести биеннале “Мир без труда”, которая состояла из многочисленных опен-колл вечеринок “до” и бесконечно отложенных событий “после”.
2) Возможные проблемы и пути их решения
Основная проблема прокрастинации – в ее полезности. Если я не пишу текст, то я мою посуду, если я не делаю уборку, то я смотрю кино, если я не смотрю кино, то я блуждаю в интернете и узнаю что-то новое. Этот парадокс приводит нас к тому, что прокрастинация – это максимально продуктивное социально одобряемое действие. Порок 21 века является зашифрованным трудом. С помощью простых действий снимите стигму с прокрастинации, верните себе право на лень.
3) Часто задаваемые вопросы и ответы на них
Чем отличаются лень от прокрастинации?
Варианты ответа:
– Лень сладостная, прокрастинация горькая.
– Прокрастинация – это полный и явный процесс, он беспрерывен, даже если дискретно поделен на секторы со стороны разного заряда, но это единый акт, и он заряжен положительно, в то время как лень подразумевает мертворождение действия изначально, еще до его формирования как импульса, заранее отрицая его и сохраняя отрицательный заряд на всем протяжении.
– В прокрастинации есть некий потенциал, заряд. Это как руна Иса, руна заморозки. Кажется, что якобы ничего не происходит на внешнем уровне, но внутри накапливаются соки, они циркулируют, готовятся к весне. А лень – это просто матрасничество.
– Лень как экономия сил, как нежелание инвестироваться во что-то нестоящее, как бы хорошая лень, лень заботы, такое: я устал, я хочу полежать – ну полежи; лень как блаженство, ленивый полдень, пойдем купаться после обеда – нет, давай немного полежим в тенечке, сейчас лень идти; лень как способность к расслаблению, к созерцанию, способность находиться в покое.
Лень как нежелание преодолевать трудности потому, что смысл этого преодоления не очень ясен, т.е. лень – это что-то (в позитивном смысле) здоровое: зачем я буду горбатиться и потеть ради этого? ради чего? Т.о., лень тоже связана с мотивацией: что-то мне не лень (личные примеры) – даже если это о-очень утомительное занятие, изматывающее. Т.о., это или удовольствие от процесса, увлеченность, или сильная мотивация.
Когда я говорю: мне лень, – я признаюсь, что и удовольствия тут не много, и не очень-то я увлечена, и мотивации у меня особой нет.
Тут большое отличие от прокрастинации – потому что она-то несознательная, прокрастинация – это именно что торможение, откладывание, это когда бессознательное тебя обыгрывает, обходит с тыла, уводит куда-то, хотя ты вроде как намерен что-то делать.
А лень, если ты говоришь: мне лень, – это открытая позиция, открытое непризнание всех ваших “бонусов” за претерпевание предполагаемых трудностей. И вот поэтому лень и бичуется как мать пороков, потому что это скандал – ты признаешься, что в том, что тебе предлагается делать, нет удовольствия, ты этим не увлечен, и мотивация эта для тебя не работает. И это подвод для того, чтобы быть исключенным, потому что ты как бы ставишь под сомнение какую-то общую игру. Когда ты говоришь, что тебе лень что-то делать, ты это действие обесцениваешь и тем самым страшным образом обижаешь тех, кто это дело ценит.
4) Глоссарий
Н и и ч е г о д е л а т ь – жидкий/текучий институт, исследующий и продвигающий темы и идеи, связанные с посттрудовым обществом
Мир без труда – общество, свободное от необходимости заниматься отчужденным трудом; возможно при условии преодоления капитализма
Базовый доход – регулярная выплата определенной суммы, обеспечивающей достойный уровень жизни, каждому члену общества, вне зависимости от уровня дохода и без необходимости выполнения работы
Антипраксис – стратегия, направленная на разрыв цикличности развития капитализма; предложена представителями безусловного акселерационизма (U/ACC). Заключается в “отказе … от призрака коллективного воздействия. Этот грандиозный анти-праксис, в свою очередь, открывает пространство для изучения форм праксиса, способного порвать с багажом прошлого. Можно рассматривать агоризм и уход как безупречные формы развития процесса, где на заднем плане возникают новые конфигурации (цифро-политики и им подобные), как траектории ведущую к молекуляризации экономики и социальных отношений” (Эдмунд Бергер).
44 будущих – практическая фаза ридингов н и и ч е г о д е л а т ь. Телесно-голосово-графическое представление по книгам Ника Срничека/ Алекса Вильямса и Питера Фрейза, в которых авторы описывают возможные виды будущего при автоматизации
Номадизм – движение, характеризуемое отказом от идеи жесткой структуры, основанной на бинарных оппозициях, а также от идеи строгого детерминизма. Скольжение по концептуальным ландшафтам и географической матрице без структурного целеполагания. Не разделяя и не прикрепляясь. Взламывание центрального кода управления и устойчивой партитуры передвижения. Автономность и независимость от детерминированных условий.
5) предметный указатель
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
6) Где еще найти информацию по предмету, контактная информация
https://vk.com/nii4egodelat
https://www.facebook.com/niichegodelat/
н и и ч е г о д е л а т ь
Расслабление / расслабленность языка
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
Расслабленность — это сердцевина труда. Попробуем ее найти и сохранить.
1. Для нахождения расслабленного состояния — отсоедините волю от органа.
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
2. Но, орган может высохнуть! // цитата
3. Чем заменить волю, чтобы не дать органу высохнуть, чтобы он оставался подвижным и мягким? Можно смочить его о вагину или подобно ползущим видам растений цепляться к влажным видам, петь песни. Также можно сделать приятный массаж!
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
Алгоритм: влечение запускает расслабленность, подключите к ним еще любопытство/внимание/интерес/дотошность и новый 👅 философии готов!
Изображение предоставлено н и и ч е г о д е л а т ь
КОНЕЦ
н и и ч е г о д е л а т ь
Sven Spieker. The Big Archive. Art from Bureaucracy. Cambridge, London: The MIT Press, 2008. P.3.↩
В Беларуси отношения в сфере культуры регулируются большим количеством нормативных правовых актов различной юридической силы. Основным документом является Кодекс о культуре, вступивший в действие в 2017 году. Кодекс был символично подписан годом ранее – в 2016 году, объявленном в Беларуси годом культуры.
Кодекс о культуре считается уникальным документом, у которого нет аналогов на постсоветском пространстве. Он объединил и переработал более 150 правовых актов, регулирующих культурную сферу. Документ включает в себя более 200 страниц и, как указывают представители госорганов, является продуктом кодификации законодательства о культуре. По словам Бориса Светлова, бывшего министра культуры Беларуси, кодекс о культуре – «гэта, бясспрэчна, не нейкае механічнае аб’яднанне тых дакументаў, якія існавалі раней. Усе яны былі прыведзены ў сістэму. Яны былі адзін да аднаго прыстасаваныя. І, зразумела, у адпаведнасці з часам, быў гэты дакумент адрэдагаваны». Таким образом, целью принятия Кодекса было не только упорядочивание всего массива «культурного» законодательства в виде одного документа, но и его переработка с учетом современных реалий.
Несмотря на положительные моменты, Кодекс содержит ряд неоднозначных положений, которые фактически вводят цензуру качества культурных продуктов. Так, Кодекс содержит ряд оснований для запрета культурной деятельности в целом. Например, государство вмешается, если ваша деятельность пропагандирует войну, насилие и жестокость, оскорбляет президента или других чиновников, может причинить вред моральности других людей, и т.д. Основания для запрета культурной деятельности сформулированы максимально широко, поэтому ограничений для их применения практически нет.
Помимо ограничений содержания творчества Кодекс также напрямую закрепляет чиновничий надзор за тем, кто может считаться творческим работником. Например, государственная комиссия может отказать художнику-фрилансеру, не состоящему в Союзе художников, в выдаче ему специального сертификата творческого работника, если посчитает, что произведения такого художника не имеют художественной ценности.
Понятия работников культуры и творческих работников
Законодательство Беларуси разделяет такие понятия как «работник культуры» и «творческий работник».
Под работниками культуры понимаются граждане, которые создают, восстанавливают, занимаются сохранением и охраной, изучением, распространением и популяризацией культурных ценностей, эстетическим воспитанием граждан (культурной деятельностью). При этом они должны занимать должность, предусмотренную квалификационным справочником должностей служащих, занятых в культуре. В этом справочнике можно найти должностные обязанности и квалификационные требования к работникам культуры. К работникам культуры в нашей стране относят сотрудников музеев, библиотек, клубных учреждений, зоопарков, театров, цирков, киностудий, и др.
Творческим работником, в свою очередь, признается гражданин, который осуществляет творческую деятельность самостоятельно на основании трудового договора или гражданско-правового договора (далее – ГПД) или совместно с другими в качестве члена творческого союза. Творческий работник может работать на профессиональной или любительской основе; индивидуально или в коллективе. Результатом творческой деятельности является появление нового, ранее не существовавшего, результата интеллектуальной деятельности в сфере культуры.
И если с художниками, создающими новые результаты интеллектуальной деятельности, все более или менее понятно – они занимаются творческой деятельностью, то вот с другими профессиями в сфере искусства все сложнее. По Общему классификатору видов экономической деятельности (ОКЭД) деятельность в области художественного творчества также включает в себя организацию и проведение выставок. Однако если опираться на Кодекс о культуре, то такая деятельность уже не относится к творческой, а является частью культурной деятельности. При этом соотношение культурной и творческой деятельности, кроме как вхождение последней в культурную, непонятно. Поэтому становится очевидной необходимость урегулировать положение профессий (куратор, арт-менеджер и др.), которые пока остаются за бортом Кодекса и его определения «творческой деятельности».
Статус работника культуры
Работники культуры в Беларуси должны соответствовать указанным в законе квалификационным требованиям, а также проходить аттестацию не реже одного раза в пять лет.
Работник культуры может повысить свою квалификационную категорию, чтобы получить доплату или надбавку к заработной плате, увеличить отпуск или получить другие бонусы, предусмотренные в законе или коллективном договоре. Для этого нужно пройти специальные подготовку, повышение квалификации и переподготовку в учреждении образования.
Кодекс о культуре отдельно устанавливает возможность для работников культуры отправляться на обучение и стажировки за пределы Беларуси. Но такие стажировки строго урегулированы законом. Так, например, работник культуры может пройти обучение (стажировку) только в той иностранной организации, которая утверждена Министерством культуры Беларуси. Обучение не может длиться более трех месяцев в год, а стажировка – более пяти месяцев. Руководители организаций культуры несут персональную ответственность за обоснованность и целесообразность направления работников культуры на стажировки за пределы Беларуси. При этом, если вдруг работник культуры не вернется по окончании обучения или стажировки или не выполнит план обучения (стажировки), то ему придется полностью возместить денежные средства, потраченные государством на такую поездку.
Статус творческого работника
В Беларуси творческие работники могут вступить в творческий союз или работать самостоятельно. В первом случае его статус подтверждается самим творческим союзом. Если творческий работник работает самостоятельно, то ему придется обратиться в экспертную комиссию при Министерстве культуры за получением профессионального сертификата.
Экспертами выступают представители творческих союзов, высших учебных заведений по творческим специальностям, Национальной академии наук Беларуси. Состав экспертной комиссии практически не меняется на протяжении всех лет ее существования. Замена члена комиссии сопровождается приказом Министерства культуры Беларуси. Периодичность заседаний комиссии зависит от количества заявлений претендентов. Например, с 23 июля 2015 года по 31 марта 2016 года состоялось 10 заседаний экспертной комиссии по подтверждению статуса творческого работника. Экспертная комиссия рассмотрела 47 заявлений претендентов. Профессиональный сертификат был направлен 26 из них, которые подтвердили статус творческого работника. На сайте Министерства культуры нет открытых данных об актуальном составе комиссии или статистики поступающих обращений и принятых по ним решений. Свежая статистика доступна только через письменное обращение в Министерство.
Чтобы получить сертификат творческого работника, необходимо обратиться в экспертную комиссию с заявлением, составленным по специальной форме, и материалами, подтверждающими результаты творческой деятельности. Такими материалами могут быть произведения литературы и искусства, публикации, рецензии, исполнения. Если у вас есть звания или премии в сфере культуры, то также приложите их к заявлению. При рассмотрении результатов творческой деятельности экспертная комиссия проверяет, являются ли ваши произведения новыми, не существовавшими ранее результатами интеллектуальной деятельности, а также созданы ли они на высоком художественном уровне. Законодатель не разъяснил ни в Кодексе, ни в другом акте, что значит «высокий художественный уровень». Поэтому экспертная комиссия самостоятельно определяет критерии высокого художественного уровня, известные только ей самой, и принимает решение, обладают ли ваши произведения хоть какой-либо эстетической ценностью. Решать, выдать вам сертификат или нет, комиссия будет один месяц. В случае положительного решения вы бесплатно получите сертификат со сроком действия 5 лет.
После получения сертификата или вступления в творческий союз творческие работники имеют право использовать в своей деятельности псевдоним, использовать результаты своей творческой деятельности, получать доход от своей деятельности. С принятием декрета «О предупреждении социального иждивенчества» («декрет о тунеядцах») творческий работник, вступивший в творческий союз или получивший сертификат, не попадет в категорию тунеядцев и может не платить налог на тунеядство.
Коллективы художественного творчества
Творческие работники могут объединяться не только в творческие союзы, но и в коллективы художественного творчества. Такие коллективы могут быть профессиональными, любительскими (непрофессиональными) или аутентичными фольклорными. В Кодексе о культуре можно найти формы и жанры, по которым творческие работники могут создавать коллективы. Например, по жанру это могут быть театральные, декоративно-прикладные, дизайнерские, изобразительные и иные коллективы, по форме – театры, оркестры, ансамбли, студии и иные. Законодательство не ограничивает творческих работников в выборе жанров и форм. Сами коллективы могут создаваться в форме юридического лица (их подразделений) или быть клубными формированиями.
Если творческий работник является участником профессионального коллектива художественного творчества, то с ним заключают трудовой или гражданско-правовой договор. В случае любительского коллектива творческий работник осуществляет свою деятельность на основании членства или приема.
Творческие союзы
Творческие союзы – это общественные объединения творческих работников и других граждан. Перечень союзов определен Министерством культуры, и его можно найти на сайте Минкульта. Сегодня в Беларуси действует 16 творческих союзов. В области изобразительного искусства – это Беларусский Союз художников, который занимается организацией и проведением выставок, пленэров и других творческих мероприятий.
Особенностями положения творческих союзов является особое участие государства в их деятельности. Например, государственные органы устанавливают особые поощрения для союзов и их членов, размещают социально-творческие заказы, приобретают произведения художественной литературы и искусства, созданные членами творческих союзов, предоставляют творческим союзам здания, помещения, оборудование и иное имущество и услуги. При этом творческие союзы могут вносить в государственные органы предложения не только по вопросам культуры, но также и социальной защиты творческих работников, распространять информацию о себе и своей деятельности через государственные СМИ, предоставлять безвозмездную (спонсорскую) помощь.1
Например, члены Беларусского союза художников помимо прочего имеют право выставлять свои работы на всех выставках, в том числе аукционах, салонах, без жюри2; пользоваться всеми видами творческой, материальной и юридической помощи Союза; работать на основе договоренности и сдавать работу заказчику без заключения экспертно-художественного совета; имеют право на творческую мастерскую.
Еще одним преимуществом участия художников в творческом союзе (Беларусском Союзе художников) является освобождение от налога на тунеядство: творческие работники, которые являются членами союзов и художниками с сертификатами, считаются занятыми в экономике.
Вступление в творческий союз регулируется уставом самого союза. Например, для вступления в Беларусский союз художников необходимо соответствовать следующим условиям: достичь 18-летнего возраста, иметь высшее профессиональное художественное образование, быть деятелем изобразительного искусства или искусствоведения, создавать произведения искусства или искусствоведческие работы, имеющие самостоятельную творческую ценность. В исключительных случаях в Беларусский союз художников может быть принят художник без специального образования, который своим творчеством доказал профессиональную значимость, признанную широкой художественной общественностью.
Для вступления в Союз художник должен предоставить председателю секции или областной организации Союза следующие документы:
письменное заявление,
копия диплома об образовании,
автобиография,
справка с места жительства,
Две цветных фото 3х4,
документально подтвержденный список выставок (не менее 10 республиканских выставок), объектов, публикаций, изданий и др., фотографии работ с указанием каталожных данных, список основных работ,
рекомендации не менее трех членов Союза со стажем не менее 5 лет,
характеристика и справка с места работы (если художник работает).
С подачей документов процедура не заканчивается – если секция или областная организация Союза рекомендует художника для вступления в члены, то ему придется лично принести все документы на рассмотрение комиссии, состоящей из Секретариата Союза и членов ревкомиссии. Затем документы рассматривают президиум и Рада Союза. Только после многоэтапного рассмотрения документов и принятия положительного решения художник получает членский билет. На июнь 2019 года в Беларусский союз художников входили всего 1019 членов по всей Беларуси.
Регистрация и налогообложение деятельности творческих работников (художников)
Если творческий работник действует самостоятельно без заключения трудового или гражданско-правового договора с коллективом художественного творчества, организацией культуры или иным субъектом, то он должен зарегистрировать свою деятельность и выплачивать свои налоги самостоятельно как ремесленник или индивидуальный предприниматель.
Если художник регистрируется как ремесленник, он должен помнить, что ремесленная деятельность имеет как ряд преимуществ, так и ряд недостатков.
Если художник хочет работать как ремесленник, то он:
Должен стать на учет в налоговой инспекции по месту жительства;
Должен оплачивать ремесленный сбор 1 раз в год (1 базовая величина. На апрель 2019 года – 25,5 рублей. При этом если годовой доход больше ремесленного сбора х100, то нужно доплатить 10% от суммы такого превышения);
Должен использовать только личный труд (запрещено нанимать других людей);
Может реализовать изготовленные предметы творчества только в целях удовлетворения бытовых нужд граждан в специальных местах: на рынках, ярмарках, в собственных мастерских, через Интернет или по почте / с помощью доставки курьером, а также путем заключения договоров с другими юрлицами или ИП;
Может бесплатно обучать других людей (максимум 3 человека одновременно) своему ремеслу на основании договоров об обучении ремесленной деятельности в течение максимум 2 лет.
Если художник предпочитает оформиться как ИП, то он должен пройти государственную регистрацию в местном органе власти. Это может быть городской или районный исполнительный комитет. Для открытия ИП художник должен принести в регистрирующий орган свой паспорт, заявление на бланке, фото формата 3х4, квитанцию об уплате госпошлины, файл для документов. На следующий день после подачи документов в регистрирующий орган художник получает Свидетельство о государственной регистрации индивидуального предпринимателя с фото, адресом и государственным номером. После регистрации ИП не забудьте стать на учет в налоговой инспекции по месту жительства. Так как художник в таком случае уплачивает единый налог, ему необязательно открывать счет в банке или соблюдать другие формальности. Единый налог уплачивается раз в месяц, и нужно подавать отчетность в налоговую инспекцию.
Регистрация в качестве ИП может быть выгодной в том случае, если художник собирается привлекать к своей деятельности других людей на основании договоров, а также если его годовой доход является значительным. При регистрации ИП не проверяют, является ли деятельность искусством, главное – соблюсти формальности и своевременно уплачивать налоги.
Хотя по закону это право творческих союзов, кодекс не содержит уточнений по порядку предоставления такой помощи творческими союзами. Тем не менее, существует статья о спонсорах культуры, согласно которой спонсоры могут предоставлять безвозмездную помощь юрлицам, гражданам, ИП, если целями являются развитие искусства (создание новых работ, проведение выставок), образование в сфере культуры и т.д. Это могут быть деньги, имущество, услуги, права интеллектуальной собственности.↩
В регламенте проведения некоторых выставок, аукционов и т.д. может быть указано, что художники и художницы допускаются к ним по решению жюри. Таким образом, работы членов Союза могут участвовать без дополнительной волокиты↩
В начале 2019 года мне пришло небольшое письмо с таким началом:
«Служба занятости населения г. Минска приглашает для оказания содействия в поиске работы в отдел обслуживания граждан No2.
По вопросам включения (исключения, освобождения от оплаты услуг с возмещением затрат в связи с нахождением в трудной жизненной ситуации) в базу данных трудоспособных граждан, не занятых в экономике, необходимо обращаться в постоянно действующую комиссию по координации работы по содействию занятости населения администрации … района г. Минска».
Я знал, что подпадаю под действие закона о «не занятых в экономике».
С одной стороны, у меня была возможность доказать, что я «работник культуры»: последние четыре года после окончания Академии искусств я периодически выставлялся. C другой стороны, я много думал о том, что я должен показывать и кому: меня всегда преследовало ощущение тщетности самого действия и невозможности оправдать существование того, чем я занимаюсь, перед своим государством.
Постепенно я начал собирать специальное портфолио для Министерства культуры. Когда я позвонил в министерство, чтобы узнать какие документы нужны, мне сообщили что должно быть максимум десять работ, выполненных на высоком профессиональном уровне, что уже звучало довольно расплывчато.
Потом я позвонил в администрацию района и написал заявление об отсрочке (я попросил об отсрочке на три месяца), чтобы успеть собрать все документы.
Список документов, необходимых для комиссии:
Две рецензии от художников, желательно из Союза художников. Статьи обо мне как художнике, каталоги, дипломы, упоминания в СМИ;
Диплом о получении высшего художественного образования (если имеется);
Фотографии десяти работ (на комиссию нужно было принести оригиналы работ) с описанием;
Творческая биография.
Все должно быть записано на три DVD-диска (прислать на электронную почту или принести на флешке нельзя). Когда звонил в Министерство культуры узнать, какие работы должны быть на фотографиях, мне ответили, что инсталляция не входит в перечень работ, которые могут быть показаны, не является искусством и не может рассматриваться комиссией (видимо, спутав с документом от министерства, где кураторство названо нетворческой деятельностью).
Процесс сбора документов прерывался работой и художественной резиденцией, а также отсутствием понимания, для чего это нужно: формально понятно, но вот сам сбор документов и ритуальность всего действия довольно сильно фрустрировали.
Этот процесс сам по себе напоминал о сложности артикуляции в Беларуси того, чем именно ты занимаешься. В то время как для большинства художников и художниц в Беларуси есть много проблем с саморепрезентацией в поле искусства, административный запрос – чем вы занимаетесь и где берете стредства к существованию – приводит в ступор. Само пограничное состояние современного искусства в Беларуси уже делает художников и художниц дрейфующими субъектами, избегающими (не всегда по своей воле) фиксации и описания, но желание государства зафиксировать нас, как-то назвать и обозначить, придать нам некий экономический статус (ведь все это делается, чтобы узнать, чем мы живем) усиливает это положение.
Требование обозначить себя, назвать, быть занесенным в список, при этом доказать, что ты полезен, или что ты действительно художник, хотя для твоей работы в стране нет даже государственной институции (например музея современного искусства), вызывает глубокие противоречия и много вопросов.
Так как я живу не один в квартире (а согласно закону, если ты не докажешь, что занят в экономике страны, то будешь платить коммунальные по завышенным тарифам), я должен считаться с родными, поэтому было решено подать документы.
Подача документов состоялась 19 июня. На ответ законом отведен месяц, в течение этого времени меня должны были пригласить с работами на комиссию.
Заседание
19 июля, ровно через месяц, мне позвонили и пригласили прийти в Министерство культуры 21 июля в 12:00. С собой попросили взять несколько оригиналов работ.
В 12:00 я был в зале для заседаний. Был только один я, хотя обычно собирают несколько кандидатов на получение статуса. Всего в комиссии числилось одиннадцать человек, на мое обсуждение пришли только восемь, а для кворума нужно девять голосов. К счастью, один из членов комиссии, который не пришел на заседание, заочно ознакомился с моими документами и дал положительную оценку.
Секретарь зачитала мою краткую биографию, после чего слово дали мне, попросив рассказать о моем искусстве. На экран проецировались изображения десяти работ, которые я записал на диск для подачи заявления. Думаю, что мой рассказ длился 8-10 минут. Мне задали только один вопрос: о том, где у меня были персональные выставки. После ответа мне сказали спасибо и разрешили уйти.
Процедура выглядела одновременно и официально, и бессмысленно: чувствовалось, что это никому не нужно. Несмотря на то, что заседание прошло нормально, определенное сомнение все равно оставалось: вроде бы меня и «опознали», но при этом было ощущение что и сама комиссия не понимает до конца, для чего это все, и тем не менее исправно выполняет свою функцию. Или скорее я оказался не тем, кого государство ищет на роль тунеядца.
Письмо 2
29 июля я нашел в почтовом ящике письмо с уведомлением о том, что мне предоставляется статус культурного работника сроком на пять лет.
***
Есть две оптики, или способа рассмотрения этой процедуры, которыми я периодически пользовался в это время. Первая – это слепое следование как ритуалу, так и государственным процедурам. Используя эту оптику, можно много не думать и воспринимать все как данность и неизбежность: то есть так, как государство и хотело бы. Вторая оптика – это постоянно блуждающий взгляд; состояние, когда не знаешь, куда смотреть и зачем это нужно. Такая невротичность не добавляет уверенности или спокойствия, но хорошо иллюстрирует то состояние, в которое тебя ставит государственный аппарат, желая вписать в какие-то объясняющие рамки. Вместо определения, которое дает статус творческого работника, он скорее является подписью к той ситуации, в которой оказывается художник или человек в этой стране.
В чем-то это похоже на подпись к работе на художественных выставках: призванные как-то направить или объяснить работу, часто они являются ничего не значащим фразами и словами, которые никуда не приводят и ничего не выражают. В свою очередь, мне кажется правильным и важным придать этой ситуации свой взгляд, забрать эту ситуацию и мобилизовать себя.
Налог на тунеядство вывел на площадь людей, которые ранее не были видимы для государства и друг друга. Гастарбайтеры, которые работают за границей, художники, просто неработающие или работающие на себя встают в один ряд, появляются, становятся «живыми» друг для друга.
Согласно Джудит Батлер, для Арендт «политическое действие осуществляется при условии появление тела. Я являюсь другим, они являются мне», а пространство между нами дает возможность каждому из нас появиться. Мы не просто видим друг друга, и не просто говорим, чтобы слушать друг друга. То, «кем мы телесно являемся, есть способ бытия “для” другого». При таком появлении мы становимся «телесно доступны для другого», чье мнение мы не можем предсказать и проконтролировать. 1
Таким образом произошла своего рода развиртуализация меня и других граждан, попавших под закон, и стоит продолжать этот процесс появления друг перед другом, и для себя самого. Начать можно хотя бы с описания, которое я здесь попытался сделать: артикуляция и придание голоса ситуациям и вещам на этой территории – сейчас для меня одна из самых важных задач. То, что не имеет голоса, должно его получить; то, что не было названо, должно быть названо – а не делегировано по традиции государству, которое уже давно нас не представляет.
С получением статуса культурного работника в общем ничего не поменялось, появилось только спокойствие, что мне не повысят квартплату в ближайшие пять лет (на столько выдается статус). Но стоит отметить, что такие документы и законы являются поводом для пересмотра того, как мы существуем в обществе и государстве, и помнить, что все может быть переоценено, пересобрано или вообще отменено, так как закон не выполняет никакую функцию, но дискредитирует работников культуры, и не только.
Джудит Батлер. Заметки к перформативной теории собрания. 2018 Ad Marginem. С. 86-87.↩
This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience. Which cookies and scripts are used and how they impact your visit is specified on the left. You may change your settings at any time. Your choices will not impact your visit.
NOTE: These settings will only apply to the browser and device you are currently using.
This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience.
This site uses functional cookies and external scripts to improve your experience. Which cookies and scripts are used and how they impact your visit is specified on the left. You may change your settings at any time. Your choices will not impact your visit.
